Мозес - Ярослав Игоревич Жирков

Он наблюдал, как новенькие в первый раз неуклюже раскладывают палатки, давал советы и ругался. Но особенное наслаждение он испытал, когда приблизился к брату, и в предвкушение, глупо заулыбался.

– Мердер! – крикнул он. Йозеф как раз забивал колышек для палатки, когда голос брата отвлек от работы.

– Встать когда с тобой разговаривает старший по званию!

Йозеф, усмехнувшись, встал, отряхивая колени от пыли. В руке блеснул колышек.

Мартин начал осматривать брата, отчитывать за не застегнутый воротничок, пятно на рубашке и прочие мелочи. Голос Мартина становился громче, а любопытных взглядов больше. Но Йозеф этого и ждал. Когда истерия брата достигла критической отметки, а лицо покраснело, как национальный флаг, Йозеф повалил брата и приставил острый колышек к его горлу. Холодный металл прикоснулся к телу перепуганного мальчика. На них уже смотрел весь первый отряд, и подбегали дети из второго.

– Если еще раз так сделаешь, – сказал Йозеф, сильнее надавив колышком в шею дрожащего брата, – ты захлебнешься собственной кровью!

Он сидел на груди брата, тяжело дыша, но как только толпа потеряла к ним интерес, вся ярость исчезла с лица Йозефа, он слез и как ни в чем не бывало, продолжил ставить палатку. Мартин встал и, не сказав ни слова, пошел прочь от безумца брата. На шее жёг и краснел след от колышка.

Никто не узнает, почему Йозеф продолжал хитро улыбаться. Ведь он только что лишил себя многих проблем с приставучими товарищами по отряду, сыграв эту сцену безумия, сам на мгновения в неё поверив.

Трое парней, которым выпало спать в одной палатке с Йозефом, переглянулись. Они были младше своего соседа маньяка, и потому держались вместе, с ужасом ожидая отбоя. Иногда они перешептывались так, чтобы Йозеф не слышал. После очередного обмена информацией, один мальчишка не в силах сдержаться захохотал, бросив случайный взгляд на Йозефа. Он это заметил и окинул леденящим душу взором. Мальчишка вмиг замолчал. Дети отошли в сторону и опять зашептались, стараясь не замечать соседа, который сердито крепил оттяжки. А в мыслях, Йозеф смеялся над своим маленьким театром, осознав, как просто можно создать ложный образ среди людей которые видят тебя впервые.

На поле вздымались пирамиды палаток. Дети поднимали флаги возле своих новых домов. И в лучах палящего солнца выглядело это словно стоянка кочевого народа, Великой Орды. Однако сам «Чингисхан» был сейчас далеко, не со своим войском. Но его военачальники и командиры, диктовали беспрекословную волю хана солдатам, будь им хоть пятьдесят, хоть двенадцать лет.

Звук горна незатейливой мелодией привлек внимание детей мирно отдыхавших возле палаток.

– Эй, а ну сюда три человека, быстро! – выкрикнул из кузова грузовика водитель. Добровольцев долго ждать не пришлось. Из обоих отрядов нашлось по три человека. Они подбежали к машине в предвкушении особого задания. Но им следовало всего лишь разгрузить ящики.

– Настоящий армейский сухпаёк! – восторженно воскликнул

один из ребят вскрыв коробку.

– Время обедать!

Дети жадно похватали сухпайки, опасаясь, что на всех может не хватить. Где-то даже завязалась отчаянная драка, но пайка было ровно столько, сколько и детей.

Разных годов выпуска и комплектации сухпайки, казалось, были остатками, собранные с различных складов. Возможно, так оно и было. Дети шумно обсуждали содержимое и обменивались продуктами. Йозеф вскрыл свой паёк. Консервы, галеты, сахарин – самый простой набор из всех. Он, удрученно вздохнув, взял мясные консервы, что бы разогреть на разведенном возле палатки костре. Рядом сидели три соседа и беззаботно болтали, совсем забыв про случай с колышком.

Под консервной банкой Йозеф обнаружил металлический коробок, и не сразу понял, что это. Он открыл его и в изумлении, не поверив в своё счастье, тут же захлопнул коробок и спрятал в карман. Где-то заиграла гитара.

Мартин, и другие старшие среди младших получили приказ строить отряд. После сцены с братом он опасался, что ему не станут подчиняться, посчитав слабым, но после громогласной команды «стройся» дети, не медля, вытянулись в шеренгу и даже Йозеф спешно встал в строй. Мартин гордо раздул грудь и сам присоединился к шеренге. Он встретился глазами с братом, и ранка на шее жжением напомнила о себе.

Солнце оранжевым шаром катилось к горизонту. Тени становились мягче и длиннее, а воздух свежее. Второй шеренгой за отрядом тянулись безмолвные близнецы – их тени. Свет, преодолевший миллионы километров, так и не коснулся земли, разбившись о груди ребят в коричневой форме, и темные силуэты позади, злобно сливались в одну большую тень с множеством голов.

Перед строем ходил один из самых старших в лагере – семнадцатилетний Фриц Риггер – командир первого отряда. Худосочный, но жилистый высокий парень, с русыми волосами и классической для гитлерюгенда стрижкой – уложенной на бок челкой и выбритыми висками. Всего полгода отделяли его от вступления в ряды штурмовиков – официальной мечты каждого юного гитлеровца. И когда он заговорил, никто не смел даже дышать громче дозволенного.

– Вскоре, – громко и уверенно начал Фриц, ощущая на себе оценочный взгляд офицера, – мальчики должны стать мужчинами, войнами и защитниками Германии. И сегодня, вы сделаете еще один шаг на пути к этому. Враг силен и коварен, но немецкий дух им не сломить. И когда мы объединимся, уже ничто не сможет нас остановить. И под руководством нашего фюрера мы завоюем победу. Heil Hitler!

– Heil Hitler! – ответил отряд.

– Забудьте страх. Забудьте жалость. Никакой пощады слабым. Этим вечером, – Фриц указал в сторону второго отряда, – это враг. С вами ваши кулаки, воля и дух. Здесь только одно правило – или ты, или тебя. Бейтесь, бейтесь как в последний раз! Несмотря на боль и раны, боритесь и побеждайте!

Фриц Риггер обернулся, ожидая реакции офицера. Поймав одобрительный взгляд, он замер со вскинутой рукой. Но когда офицер ушел, Фриц уже менее торжественно и тише добавил:

– Подручные предметы не использовать, до потери сознания не избивать, толпой на одного не наваливаться. Только один на один. Когда пойдет стенка на стенку, выберите противника напротив и смотрите ему в глаза, пока он тебя не заметит: это и будет твой противник. И не бейте в суматохе своих же! – Фриц почесал чуть искривленный нос и, дав на подготовку пятнадцать минут распустил строй.

– Как бы я хотел, что бы он был во втором отряде! —

произнес Мартин, разминая широкими взмахами рук плечи.

– Ага, а он бы тебя колышком пырнул. По-моему с ним лучше быть на одной стороне, – сказал сосед Мартина по палатке.

– Ты его совсем не знаешь! – возразил он, ритмично двигая локтями. Кости мерзко похрустывали.

– Вы