Недооцененные события истории. Книга исторических заблуждений - Людвиг Стомма

Знаменитый первый полет человека в космос состоялся 12 апреля 1961 г. Вопреки бытующим ныне в Польше представлениям, американцы тут гораздо объективнее (см., в частности, Джейми Доран, Пирс Бизони, «Звездный человек»; Варшава, 1998; Gordon R. Hooper, «The Soviet Cosmonaut Team», t.I–II; Love-stoft, 1990), когда говорят, что это вовсе не было продиктованной политическими соображениями рискованной импровизацией. Тогдашние кандидаты в космонавты прошли интенсивную многомесячную подготовку, куда более тяжелую и напряженную, что парадоксально, чем обязательная для современных космонавтов, когда часть опасностей отметена. В мае 1960 г. начались первые запуски кораблей серии «Восток»; 28 июля в космос отправились две собаки: Чайка и Лисичка. Сразу после старта ракета взорвалась. Решено было повторить «собачий полет». На сей раз героини Белка и Стрелка вернулись целыми и невредимыми, сделав на орбите семнадцать витков вокруг Земли. Можно было приступать к следующему этапу. В космос запустили манекен с самым что ни на есть человеческим псевдонимом «Иван Иванович». Его полет сопровождался как минимум двумя забавными происшествиями. В капсуле с «Иваном», являвшейся точной копией той, в которой в скором времени предстояло лететь живому человеку, предполагалось, наряду с прочим, протестировать качество радиосвязи с Землей. Казалось бы, чего проще: установить магнитофон, который в определенных промежутках будет передавать какие-либо предложения. Да вот незадача, Доран и Бизони рассказывают со ссылкой на Олега Ивановского[37]: «Запротестовали люди из органов безопасности, мол “если западные наблюдатели услышат человеческий голос, то решат, что мы тайком запустили космонавта в шпионских целях”. Тогда мы предложили записать и транслировать песню, но кагэбешники снова возразили: “Вы совсем спятили? На Западе подумают, что космонавт сошел с ума и вместо того, чтобы выполнять намеченную программу, песни распевает”. В итоге мы решили записать на пленку выступление хора, тут уж никто не заподозрит, что мы послали в космос целый хор. Так и сделали».

Не столь смешными были обстоятельства после успешного приземления манекена. «Жители окрестных деревень видели, как фигура спускалась на парашюте, и пришли к выводу, что что-то не так, поскольку, как только Иван коснулся ногами земли, тут же упал и лежал неподвижно, словно потерял сознание. Люди, конечно, немедленно кинулись на помощь, но кордон солдат быстро окружил бесчувственное тело «космонавта». Солдаты не пытались его спасать, а просто стояли и как будто ждали его смерти. Крестьяне были вне себя от возмущения. Вместе с манекеном в околоземном пространстве путешествовала и Звездочка — маленькая дворняжка, специально пойманная на московской улице для ОКБ-1 и поначалу названная конструкторами Удача. Однако космонавты заявили, что эта кличка не годится, и, чтоб не сглазить, надо окрестить ее иначе. После удачного полета собачку отдали в столичный зоопарк, откуда та не замедлила сбежать! Возможно, и до сих пор по Москве бегают ее потомки, ничейные самостоятельные дворняги, родом из высших сфер» (Вацлав Радзивинович, «Поехали!», «Газета Выборча» от 12.04.2011).

Расскажу еще одну кинологическую историю. В марте 1960 г. отправили в полет капсулу с собакой, чтобы выяснить эффективность устройства катапультирования космонавта перед посадкой. Как обычно ракета была снабжена зарядом, который обеспечивал ее самоподрыв спустя шестьдесят четыре часа в случае потери контакта с центром управления. И контакт действительно был утрачен, а место падения капсулы устанавливалось с точностью до ста-двухсот километров. Однако ничто не указывало на катастрофу. Существовала очень большая вероятность, что дворняга приземлилась целехонька, но только затем, чтобы через шестьдесят четыре часа быть разорванной в клочья в результате запрограммированного взрыва. Будущие космонавты не могли такого вынести. Они относились к несчастному животному как к товарищу по оружию, практически одному из них. Началась самовольная — времени на консультации с Москвой не было — отчаянная спасательная операция. Юрий Мозжорин[38], один из важнейших технических экспертов советской космической программы, вспоминал: «Десять человек сразу вылетело на борту Ил-14 из Байконура, невзирая на густой туман. Знакомые сотрудники КГБ были подняты на ноги с целью прочесать самые подозрительные забегаловки в Самаре на Волге (тогдашний Куйбышев) и найти двух специалистов по взрывным устройствам, у которых как раз был выходной, а славились они любовью к девушкам и выпивке. Их обнаружили пьяными в дым и засунули в самолет, летевший в Сибирь. Мы все время следили, сколько осталось времени. А что, если взрыв случится раньше? Кто мог поручиться, что часовой механизм взрывателя не поврежден? Риск был огромный. Капсула приземлилась неподалеку от Северного полярного круга. В марте день там продолжается всего несколько часов. К счастью, перед самым наступлением сумерек удалось заметить парашют. Взрывное устройство было обезврежено, и собака спасена». Участников поисков от наказания за самоуправство спасло только то, что нашлась и сохранившаяся капсула, аппаратура которой зарегистрировала очередную порцию ценной научной информации. Здесь уместно напомнить, что все советское прошлое воспринимается сейчас как скрип бездушной машины. А ведь долгая история предварительных полетов свидетельствует, насколько тщательно велась подготовка к главному. Это вовсе не означает, что не было риска или сложностей. Сейчас кажется забавным, но огромное беспокойство вызывала реакция человеческого организма на длительное пребывание в невесомости. Именно по этой причине полет первого космонавта ограничили всего одним оборотом вокруг земного шара, то есть неполными двумя часами, хотя с чисто технической точки зрения он мог оставаться в космосе гораздо дольше. Тому первому полету и предстояло выяснить, могут ли следующие экспедиции стать более продолжительными.

Все было предусмотрено до мелочей, однако, когда Гагарин утром 12 апреля садился в космический корабль, у легендарного Главного конструктора Сергея Королева сдали нервы, и он приказал открыть уже закрытый было входной люк и завинтить его снова. Мы можем только догадываться, как это отразилось на психике Гагарина. Одновременно чуть не дошло до драки между оператором Владимиром Суворовым, пытавшимся заснять исторический старт, и кагэбешниками, отвечавшими за безопасность присутствовавших и за секретность технических подробностей.

Время 9:06. Старт. Все проходило по плану. Полет продлится час и сорок восемь минут. Джеймс Оберг насчитал свыше ста (sic!) версий того, что Гагарин якобы передал из космоса. Начиная с политических деклараций и кончая религиозными… Пожалуй, самыми достоверными здесь будут свидетельства слышавших все собственными ушами коллег с Байконура, до которых добрались Доран и Бизони. Они дружно подтверждают, что сначала Гагарин восхищался видом и сменяющимися красками, замолкая на мгновения от восторга и односложно, лишь бы отвязаться, отвечая на вопросы с Земли. Когда его дублер, а в будущем космонавт номер два, Герман Титов передавал ему поздравления, он только и ответил: «Привет, Блондин» (прозвище Титова), что означало: отстаньте, дайте самому восхититься. Ведь Гагарин знал, что времени у него совсем мало. Уже на семьдесят девятой минуте после старта включилась система торможения, а менее чем через полчаса — будто пролетевшие минуты были сюрреалистическим сном — космонавт очутился на картофельном поле около села Смеловка Саратовской области. Сам он так вспоминал об этом: «Когда я уже твердо стоял на ногах, увидел женщину с девочкой рядом с пятнистым теленком, внимательно меня разглядывавших. На мне был ярко-оранжевый скафандр, непривычный вид которого их явно напугал. Я все еще дрожал от возбуждения. “Свой я, свой!” — крикнул я им, снимая шлем. “Вы из космоса, что ли?” — с опаской спросила женщина. “Представьте себе, да!” — ответил я». Женщина все-таки убежала, зато появился колхозник Яков Лысенко. Он пожал Гагарину руку и кинулся в деревню за подмогой. Однако она не понадобилась. Вокруг уже садились военные вертолеты. Сбросили даже воздушный десант. Позже на расспросы журналистов Лысенко ответил: «Вся страна радовалась. Знаете, другим-то странам стыдно. Америка — какая силища, а не они стали первыми. Как у нас говорится, “важно, кто первым перейдет болото”. Я так думаю». «Хоть Лысенко и был простым трактористом, — комментируют Доран и Бизони, — его мнение о геополитической важности события, свидетелем которого он стал, оказалось необыкновенно точным».