Дыши со мной - Джессика Парк

Я ударяю кулаком по стене и начинаю плакать.

– Я здесь, Блайт, – говорит Крис. Его голос мягкий и ровный. – Хочешь остановиться? – Он возвращает меня к реальности, давая опору.

– Нет. – Я хочу продолжить. Я могу говорить сквозь слезы. У меня хорошо получается.

– Я помню, что та ночь была холодной, и родители растопили дровяную печку в своей комнате наверху. Труба никуда не годилась. Металл… – Я с трудом пытаюсь глотнуть воздуха. – В металлической трубе была трещина… Не знаю, как называется эта штука. Безопасность дровяной печи зависит от этой черной металлической трубы. Но она потрескалась и не выдерживала жара огня. Знаешь, чем была утеплена большая часть дома? Что было внутри стен? Газета. Гребаная газета! Кто, во имя господа, до такого додумался?

– Когда я проснулась, комнату уже заволокло дымом. Было так темно, что я почти ничего не видела, поэтому не сразу сообразила, что происходит. Запах… Ох, этот запах. Он забрался в рот… и за секунду наполнил легкие. – Я поворачиваюсь лицом к воде и хватаюсь за рукоятку душа. Задерживаю дыхание, потому что помню, как не могла вдохнуть тогда, сейчас то же самое. Я жду, пока не начнут побеждать инстинкты, голова кружится, и я снова делаю вдох. – Я включила подсветку на телефоне… и… голубой свет осветил едва видную сквозь дым дверь. Все казалось неправильным. В коридоре дыма было еще больше, и чувствовался жар.

Как будто я снова там, в коридоре, слышу треск, чувствую отвратительный запах и верю, что близится смерть.

– Я не могла мыслить логически, но ощущала ужас. Я… чувствовала его запах. В гостиную идти было невозможно, даже если бы захотела, потому что… потому что дым был совсем густым в той стороне. Все происходило слишком быстро, и у меня не было времени подумать. Пожарная сигнализация не сработала, так что я не понимала, как мог возникнуть пожар. Глупо, но я решила, что это что-то другое. Бомба, например. Я ничего не могла понять.

– Честно, я не помню, чтобы решала, что делать. Просто двигалась. Я даже не кричала. Я не думаю… что вообще издавала какие-то звуки, – я задыхаюсь, с трудом выговаривая слова. – Я прикрывала ладонью рот. Как глупо. Это не могло помочь. Но я покинула свою комнату, потому что нужно добраться до Джеймса. Это единственная ясная мысль, которая посетила меня. Это была даже не мысль. Скорее… порыв. Я ударом ноги распахнула его дверь. Он все еще лежал в кровати, наверное, без сознания. Я не могла заставить его шевелиться. Вероятно… Наверное, я кричала ему, но не уверена. Джеймс не поднимался. Он просто не мог. Он был таким тяжелым, что мне не хватало сил. Но я пыталась. Боже, я старалась, как только могла, и каким-то чудом почти стащила его с кровати, но потом увидела огонь.

Я чувствую, как ускоряется пульс и растет тревога, воспоминания обжигают и мучают с новой силой. Часть меня понимает, что я в ду́ше и это очередной приступ паники. Что у меня нечто вроде панической атаки. Но я не могу остановиться и не хочу. Мне хочется рассказать об этом кошмаре и освободиться от него. Я едва узнаю собственный голос, бормоча слова и заходясь кашлем.

– Его свет отражался от стен коридора… и я знала, знала… Знала, что он движется к нам.

Я падаю, и Крис отдергивает занавеску и ловит меня. В душевой так много пара, что я едва вижу, как он поворачивает ручку.

– Слишком горячая, малышка, – говорит он с большим самообладанием и спокойствием, чем того требует ситуация.

Проходит минута, прежде чем я осознаю, что мы сидим на полу душевой. Крис позади меня. Это знакомое ощущение его груди за спиной немного успокаивает мой вышедший из-под контроля разум. Крис еще больше понижает температуру воды. Я опускаю взгляд и вижу, что мой живот, бедра и руки покраснели. Я практически сама себя ошпарила горячей водой.

– Черт, Блайт, – бормочет Крис. Я слышу, что он напуган, но не отпускает меня. Он тянет меня назад от струи воды и откидывает волосы с моего лица. Теперь я рыдаю, и он позволяет мне выплакаться.

– Я рядом и держу тебя. – Когда через несколько минут мои рыдания не утихают, он добавляет: – Думаю, тебе стоит остановиться. Ты уже достаточно рассказала.

Хотя сейчас я одновременно объята водой и пламенем, я так громко протестую и отчаянно трясу головой, что Крис соглашается позволить мне закончить.

– Только пообещай, что будешь дышать.

– Я… не могу. – Я не могу дышать, я даже толком ничего не вижу. Единственное, что вижу, это кровь. И слышу крики.

– Да, можешь. И будешь.

Это не предложение. Это нарушение условий сделки.

– Дыши со мной.

Я отчаянно борюсь за воздух. Потому что его нет. Я ощущаю лишь дым.

– Почувствуй меня, – он вдыхает, и его грудь прижимается ко мне. – Дыши, – велит он мне. – Дыши со мной.

Я чувствую, как поднимается и опускается его грудь, и дышу вместе с ним. Я в кольце его рук, но он нежен и осторожен, оставляя мне пространство. Только сейчас я понимаю, что он до сих пор одет, его джинсы намокли и стали почти черными.

Я продолжаю дышать.

– Вот так. Хорошая девочка.

Мое тело медленно остывает. Но разум все еще окутан жаром и дымом. Я собираюсь пройти через это, потому что даже в таком состоянии чувствую, насколько это важно для меня.

– Я вижу огонь и понимаю, что у меня не хватит сил достаточно быстро оттащить Джеймса, пока он без сознания. Но я должна. Я даже не могу открыть окно. Его заклинило. В доме поломано все, и внезапно это больше не кажется забавным и романтичным. Потому что не могу открыть это гребаное окно… О, господи, Крис, я не могу открыть окно! На прикроватной тумбочке стоит лампа, я хватаю ее и разбиваю стекло на мелкие кусочки. Я порезалась. Из руки течет кровь, и меня посещает секундная мысль, что это хорошо, значит, я жива. Я все еще существую.

– Это в прошлом. Блайт, ты здесь, со мной.

Я понимаю, что начала рассказывать в настоящем времени, но не могу остановиться.

– Я чувствую, как кожу овевает прохлада, это означает свободу, но времени больше не остается. Огонь настигает нас. Он пришел за нами.

Я слышу, как Крис громко вдыхает и выдыхает мне на ухо, напоминая о необходимости дышать. Пережить это.

Так я и делаю.

– Я сдергиваю покрывало с его кровати. Оно лоскутное, разноцветное и с узорами. А еще на нем картинки. Глупые картинки, которые так меня злят. Как я могу рассматривать всех этих зверушек, деревья, цветочки, когда истекаю кровью, Джеймс не двигается, и мы погибнем, потому что у меня недостаточно сил?

Крис берет в свои руки мои стиснутые ладони, и я впиваюсь в него пальцами.

А теперь следующее признание. Или, скорее, целая череда.

– Я слишком долго разглядываю покрывало, потому что это единственная нормальная вещь посреди хаоса. Но я набрасываю его на проем в окне, прикрывая осколки. Я не стараюсь. Не сильно задумываюсь о последствиях. Джеймс такой тяжелый, и я не знаю как, но мне удается встать на колени рядом с кроватью и закинуть его на спину. Я тащусь к окну и должна вытолкнуть из него брата. В этот момент он, наконец, приходит в сознание и… и начинает кричать. Я так сильно поранила его. Слишком сильно. Он застревает, и я не могу его вытащить. Но должна, потому что огонь почти подобрался к нам. Я не оглядываюсь, не желая знать, насколько в действительности он близко. Джеймс свисает с окна, и я просто… толкаю его изо всех сил.