Проклятие ледяной горы - Антти Джокинен

– Ты узнаешь, если моя попытка провалится. Тогда ты должен будешь спасать меня, а единственный способ это сделать – найти воина по имени Туликовра.

– Туликовра?

– Это самый настоящий воитель. Это лучший из всех калевальцев. Если что-то пойдет не так, ты должен будешь найти Туликовра, понимаешь? Он здесь, в Калмомаа, так мне сказал Уртамо.

Николас кивнул.

Вяйнямейнен скрутил кусочек коры в трубочку и вставил ее себе в ухо. Потом он высыпал в нее порошок.

– Хватай меня за руку и держи крепко – путь в Маналу непрост, – сказал Вяйнямейнен, протягивая руку Николасу. Тот вцепился в нее. В углу палатки сидели, сжавшись от страха, Сара и Хесси.

И тут Вяйнямейнен с суровым видом дернулся вперед, а его взгляд помутился.

– Освободи нас, луна и солнце, отпусти нас! Великий медведь Отсо, господин леса, веди нас за собой целую вечность. Проведи героев через неведомые окна и чужие двери, выпусти нас из тесного гнезда. Приведи нас в края Маны, выведи на сухую землю в голую пустыню! Научи!

Вяйнямейнен начал хрипеть, затем упал на землю и зашелся в судорогах. Его лицо искривилось от боли, он принялся рвать себе горло и лицо, извиваясь по земле. Как и обещал, Николас не отпускал его руки. Но тут рот шамана открылся, и он попытался что-то сказать, вздрогнул, затем последовал громкий удар, и тело Вяйнямейнена взлетело в воздух искрящимся облаком и рассыпалось прахом по всей палатке.

Николас закричал от ужаса. Он посмотрел себе на руки и увидел частички пепла, но нигде не мог найти Вяйнямейнена. Что-то пошло не так. И опять все стало плохо.

Наступила тишина.

– Он… он… не умер. Я чувствую, – сказал Николас едва слышно и, обернувшись к Саре, добавил: – Помоги мне. Ты же поможешь мне?

Девочка кивнула.

– Я помогу, – ответила Сара и обняла Николаса.

Далеко за горами и между ними появились белые пятна – там всходило солнце, но не для Туонелы. По ту сторону стены царила сплошная чернота, нечто даже более непроницаемое, чем самая густая темнота, словно живое существо, огромный паук, из паутины которого нет выхода.

Весь день Николас, Сара и Хесси брели по долине в поисках старого шамана. Они спрашивали и не получали ответа, пересекали озера, на поверхности которых качались черные кувшинки и осклизлые водоросли. Наконец, когда солнце начало опускаться, а темнота – сгущаться, путники добрались до озерца в самом отдаленном и печальном уголке долины.

Крохотная заводь была как из кошмарного сна: ее обрамляли черные липкие скалы, повсюду виднелись палатки и горели костры, возле которых грелись сгорбленные люди. Берег был завален безжизненными водорослями и растениями вперемежку с костьми. Мутная застоявшаяся вода источала зловоние, со склонов в нее стекала густая жижа, похожая на черное стекло.

На некотором расстоянии возвышался скалистый остров, посреди которого рос совершенно голый дуб. На берегу лежали остовы двух некогда прекрасных кораблей, рядом пылал огонь, от которого поднимался густой черный дым. Вокруг костров двигались большие фигуры, казавшиеся живыми по сравнению с другими тенями этого берега смерти.

– Вон там он должен быть, – произнес Николас, указывая в сторону костра.

– Леший раздери, но имя Туликовра навевает на ум трактир и тех громил в нем – помнишь? – сказал Хесси и начал размахивать руками, словно пытаясь взлететь. – Ты уверен? Ты точно хочешь отправиться на этот остров?

Николас потрогал поверхность ногой – черная слизь пристала к кончику потрепанной кенги из оленьей шкуры.

– Я должен, – сказал он и шагнул в воду.

– В эту гадость я ни ногой! – взвизгнул Хесси и запрыгнул Николасу на спину.

Сара шла позади. Поначалу она пыталась подергивать крылышками, но здесь, в стране Калмо, от них не было проку. Не скрывая отвращения, Сара шагнула в воду, которая едва доставала до колена, но была жирной, точно сметана, только мерзкой. Довольно быстро троица подошла так близко к сидящим вокруг костра, что их смех начал долетать до их ушей. Сидящих было много – мускулистые мужи, каждый размером с медведя, с развевающимися по ветру бородами, бронзовыми и золотыми украшениями на руках и перстнями на пальцах.

Краснолицый, крепко сбитый калевалец – один из собравшихся вокруг костра – как раз размахивал руками, рассказывая историю своим отчаянно гогочущим товарищам.

– Извините, добрые люди! – прокричал Николас, прервав этим краснолицего на полуслове.

Веселое гоготание стихло, и все еще улыбающийся здоровяк посмотрел на гостя.

– Извините, но вас, случайно, не Туликовра зовут?

Смех был единственным, что до сих пор удерживало гробовое молчание Туонелы подальше от лагеря на острове, но когда Николас упомянул имя Туликовры, смех стих и наступила леденящая тишина.

– Ты – Туликовра? Тебя ведь так зовут, да? – повторил Николас.

Краснолицый потянулся и спокойно поднялся с места, затем взял рог толщиной с бедро Николаса, разом опустошил его и посмотрел на Николаса таким безжалостным взглядом, что будь на его месте бешеная собака, она поджала бы хвост.

– Зависит от того, кто спрашивает. Ведь именно такой ответ ты мог бы ожидать от старого вояки, подобного мне, – ответил он и разразился вызывающим хохотом, к которому присоединились его товарищи. Калевалец протянул рог соседу, чтобы тот наполнил его напитком. Пока тот наливал ему пива из огромной бочки, Николас молча наблюдал, даже бровью не повел. Прошло достаточно времени, прежде чем предводитель наконец отсмеялся вдоволь и успокоился; он вытер выступившие на глаза слезы и произнес: – А что, если бы ты нашел Туликовру?

– Я бы попросил его о помощи.

– И почему Туликовра должен тебе помочь? – спросил муж, осклабившись, и тогда Николас заметил, что у него нет одного переднего зуба.

– У меня нет времени на пустую болтовню! – рявкнул Николас.

Тут замолчали остальные. Мгновение тишина нарушалась потрескиванием углей и шипением, словно огромная змея ползла по песку. Все напряглись, словно тетива у лука.

Сидевшие поднялись и пересели поближе к краснолицему. У Хесси задрожали иголки, и он дернул Николаса за край куртки.

– Вот леший, ну и дела! Нам пора драпать, – шепнул он.

– НЕТ! – гаркнул Николас Хесси, прежде чем поднять глаза в сторону сидевших. – И если среди вас есть Туликовра, которого все тут кличут героем, – покажите мне его!

Муж, к которому Николас обращался, вышел к Николасу и посмотрел на него сверху вниз: Николас едва доставал ему до груди.

– Ну, я Туликовра, и это я – герой, – пророкотал он. – Я прошел все моря и веси и отправил в царство мертвых больше падали, чем кто-либо другой до или после меня!

С этими словами Туликовра сжал кулачищи и напряг жилы на руках.