Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству - Шервин Нуланд

Между врачами и цирюльниками располагалась группа, которая существовала только в Париже. Это было содружество хирургов, известное как «Братство Святого Пришествия», позже, когда его статус несколько повысился, названного колледжем Св. Пришествия. Члены организации отличались высокомерным и зачастую смешным, с претензией на свойственное университетским профессорам достоинство, поведением. Но, надевая халаты (их называли хирургами в длинных халатах), следуя квазиакадемическим церемониям и раздавая степени, они не становились академическим факультетом. Все, что они делали, это постоянно конфликтовали с настоящими академиками медицинского факультета и настоящими хирургами, которыми были скромные цирюльники.

Братья Святого Пришествия не были хирургами. С их притязаниями на статус врачей с академической степенью Парижского университета на протяжении многих десятилетий они постепенно отдалялись от практического ухода за больными. Они редко делали операции, предпочитая решать хирургические проблемы с помощью медикаментов, надменных советов или прижигая каленым железом воспалившиеся или кровоточащие раны. Объединение в братство позволяло им, прежде всего, отстаивать свои права, подражать сообществу врачей-академиков и защищать, как мы бы сказали сегодня, их епархию от постоянных посягательств цирюльников. По словам биографа Паре Джозефа Малгьяна, написанным в девятнадцатом веке, колледж Святого Пришествия был «гораздо менее знаменит… своими заслугами перед наукой, чем светскими схватками с цирюльниками и врачами Парижа».

И еще кое-что о цирюльниках. По всей Европе именно они на протяжении веков занимались лечением мелких ран и болячек. Когда врач предписывал кровопускание или скарификацию, физически процедуру выполнял цирюльник. Постепенно врачи стали все с большим презрением относиться к практическим хирургическим процедурам, и их все чаще и чаще проводили цирюльники, за исключением Парижа, где братья Святого Пришествия пытались оттеснить цирюльников от этой деятельности в собственных интересах. Результат всех этих событий лучше всех описал Монтень: «Цирюльники все больше становились похожи на хирургов [колледжа Св. Пришествия] и посягали на их сферу деятельности; хирурги же, с одной стороны, стремились сокрушить и унизить цирюльников и, с другой стороны, подражали врачам; и, наконец, врачи, в первую очередь занятые размежеванием и оскорблением хирургов, позже, подчиняясь естественному ходу вещей, начали привлекать цирюльников в качестве помощников».

В течение двухсот лет между ними продолжалась борьба, с прошениями, судебными исками, постановлениями и постоянным соперничеством не только в отношении сферы деятельности, но и в области преподавания: кто, чему и кого должен учить и на каком языке. Наконец, в первом десятилетии шестнадцатого века факультет медицины принял несколько итоговых решений. Во-первых, было официально узаконено положение цирюльников, которых теперь стали называть корпусом цирюльников-хирургов, обязали посещать лекции по анатомии и хирургии на факультете и сдавать не только экзамен на звание мастера-цирюльника, но и проходить квалификационное испытание под эгидой университета. После этого их принимали в колледж Св. Пришествия, а члены данного сообщества должны были поступать на медицинский факультет в качестве врачей-регентов. Хотя соперничество на этом не закончилось, накал хронической вражды заметно снизился. Таково было положение дел, когда Амбруаз Паре начал свою карьеру хирурга в 1536 году.

Сын краснодеревщика, он родился в 1510 году в городе Лаваль, в то время провинции Мэн, граничащей на севере с Нормандией и на западе с Бретанью. Существует немало причин полагать, что члены его семьи были гугенотами, что, возможно, осложняло положение Паре во время религиозных войн, о чем будет сказано ниже. Его первым учителем был капеллан, с которым его отправили за границу. Позже его отдали в ученики цирюльнику-хирургу, и в течение короткого периода времени он получил должность полкового хирурга в больнице «Отель Дье», а четыре года спустя отправился на войну с маршалом де Монжан к стенам Турина, где произошел подробно описанный выше решающий эпизод с кипящим маслом.

Когда маршал де Монжан умер в 1539 году (по-видимому, от болезни печени, традиционной для француза болезни), его преемник настоял на том, чтобы Паре остался в армии, поскольку репутация молодого хирурга значительно возросла благодаря хорошим результатам его работы. Однако он предпочел вернуться в Париж, где заработанные на войне деньги позволили ему сдать квалификационные экзамены в 1541 году. В том же году он женился и поселился у моста святого Мишеля на левом берегу Сены, где купил лавку и занимался практикой в качестве опытного цирюльника-хирурга. Когда спустя годы его финансовое положение улучшилось, он приобрел ряд зданий по соседству (сегодня это площадь св. Мишеля) и в Медоне, в нескольких милях к юго-западу от Парижа. Любопытно, что кюре Медона в то время был не кто иной, как деспотичный Франсуа Рабле. Трудно поверить, что Паре и блестящий врач-священник не знали друг друга, однако никаких письменных свидетельств об их знакомстве обнаружено не было.

В 1542 году Паре вернулся в армию, на этот раз в качестве хирурга М. де Рогана, великого лорда Бретани. Речь идет об осаде Перпиньяна, еще одном приключении, о котором Паре часто рассказывал. Маршал де Бриссак был ранен выстрелом из мушкета в область правой лопатки, и трое или четверо «самых опытных хирургов армии» не смогли определить местонахождение пули. Паре попросил маршала принять позу, в которой он получил ранение, после чего легко нашел и удалил снаряд. Такой простой и логичный маневр, насколько известно, никогда раньше не упоминался ни в одном медицинском трактате. Похоже, это была еще одна совершенно новая идея.

К тому времени Паре имел завидную профессиональную репутацию. После окончания военных действий он вернулся в Париж, где был приглашен на встречу с великим преподавателем медицинского факультета Жаком Дюбуа, которого также называли Сильвий (тот самый Сильвий, который был первым учителем и другом Андреаса Везалия, а позже его самым жестоким критиком). Сильвий предложил Паре написать о своем опыте лечения ранений, в результате чего тридцатипятилетний хирург опубликовал в 1545 году свою первую книгу «Способ лечения ран, нанесенных аркебузами, другими огнестрельными орудиями, стрелами и т. п.; а также ожогов, особенно полученных от пушечного пороха».

Некоторые из побудительных причин для создания сочинения любого автора легко распознаются его читателями, другие идентифицируются с трудом, а часть остается скрытой, даже от самого писателя. Среди вполне определенных и понятных стремлений Амбруаза Паре очевидно его желание помочь молодым начинающим хирургам в процессе накопления профессионального опыта. Ниже приводится предисловие к этой первой из книг Паре в переводе Уоллеса Б. Хамби:

МОЛОДЫМ ХИРУРГАМ ДОБРОЙ ВОЛИ

Мои друзья и собратья по хирургической профессии, действуя в соответствии с вашей просьбой, я написал для вас этот небольшой трактат, где описал метод, которому следовал сам и убедился в его работоспособности для эффективной хирургической практики, как на поле боя (что происходит довольно часто), так и в любом другом месте при лечении ран, полученных от огнестрельного оружия, стрел, копий и иных подобных орудий, а также ожогов, особенно от пушечного пороха. Я не считаю возможным в моем нынешнем качестве учить вас (для этого потребовалось бы больше инструкций), но хочу этой работой частично удовлетворить ваше желание, а также стимулировать ваш интерес, чтобы все мы уделили этой теме больше внимания. Теперь я прошу покорно прочитать эту маленькую книгу, и если вы отнесетесь к моему труду благосклонно, я напишу что-то большее, насколько мне позволят мои скромные способности. Поэтому, собратья и друзья, я молю Творца всесторонне поддержать нашу работу Его милостью, все время увеличивая нашу доброту, чтобы мы могли совершить что-то плодотворное и полезное для поддержки хрупкой человеческой жизни в честь Единого Вечного Бога, в ком скрыты все сокровища науки.