Неповторимая - Шеннон Дрейк

От этого хриплого голоса жар волной прошелся по телу Шоны. Она с трудом проглотила вставший в горле ком, борясь с подступающими слезами. Нельзя, чтобы он узнал, как она хотела его. Как тосковала без него, как вожделела. Как мечтала оказаться с ним рядом.

— Пожалуй, лорд Даглас, — прошептала она в ответ, — я не позволю вам с такой легкостью добиться мести. Нет, я не хотела вас — не стремилась соблазнить несколько минут назад и не сделаю этого впредь…

— Вот как? — спросил он.

В его голосе прозвучали странная нежность и нетерпение.

Но прикосновения по-прежнему были решительными и властными, когда он повернул Шону лицом к себе и внезапно прижал к подушке в темноте.

— Значит, я сам соблазню тебя, — хриплым шепотом пообещал он. — Я хочу тебя — еще много раз…

Он и вправду желал ее. И соблазнил. Умело и быстро, на этот раз избавившись от одежды. А затем заснул обнаженным рядом с ней, крепко прижимая ее к себе всю ночь.

Разумеется, утром Дэвид исчез, словно и не появлялся. Шона не надеялась увидеть его, проснувшись, и порадовалась исчезновению. Наблюдая, как солнечные лучи озаряют комнату, она попыталась разобраться, почему возвращение Дэвида вызвало у нее такое смятение чувств. Некогда она считала его мертвым, и боль была так сильна, что ей не хотелось жить. А теперь, казалось, он вновь пробудил в ней давно угасшие чувства. Месть… Он не знал об этом, но отомстил ей несколько лет назад. Она не представляла себе, что пришлось пережить Дэвиду, — особенно потому, что он предпочитал молчать о прошедших годах, — но и Дэвид не знал, сколько мук она вынесла, лишившись его. Неужели теперь он использовал ее? Может, он возбуждал в ней желание намеренно, из мести? Или же виной всему была страсть Дэвида, вызванная более глубокими, совершенно иными чувствами? Шоне не хотелось признаваться в том, какие глубокие чувства она сама питает к нему до сих пор. Разлука ничего не изменила. Она всегда любила Дэвида. Когда считала его погибшим, то и сама была наполовину мертва.

Негромкий стук заставил ее вскочить и поспешить к двери.

— Кто там?

— Шона, это Мэри-Джейн. Я принесла тебе воды. С тобой ничего не случилось?

Сознавая собственную глупость, Шона начала открывать засов, но затем вспомнила, что ее ночная рубашка осталась на полу, бросилась за ней, впопыхах надела, вернулась к двери и быстро открыла ее. Мэри-Джейн поздоровалась с ней лукавой улыбкой, на ее лице ясно читался вопрос.

— Что с тобой стряслось, Шона? Не припомню, чтобы прежде ты запирала дверь на засов!

Шона пожала плечами.

— Я… я даже не заметила, что заперла ее, — солгала она.

Мэри-Джейн внесла в комнату кувшин со свежей питьевой водой. Она отставила кувшин, прошла к окну и выглянула наружу. Поежившись от утренней прохлады, горничная слабо улыбнулась Шоне.

— Пожалуй, сейчас всем нам не по себе. — Широко раскрыв глаза, она добавила заговорщическим шепотом: — Ведь близится Ночь лунной девы!

— Она бывает каждый год с тех пор, как мы помним себя, — сухо напомнила Шона.

— Похоже, тебя взволновал приезд лорда Дагласа.

— Пожалуй… — согласилась Шона, размышляя о двусмысленности в словах Мэри-Джейн. Но поскольку горничная не знала, что еще один лорд Даглас восстал из мертвых, она не понимала, насколько серьезны опасения ее хозяйки.

— Обычно ты ревностно соблюдаешь все обряды и обычаи, — заметила Мэри-Джейн, — надеюсь, ты не забыла о самом важном событии, предстоящем в эту ночь. А если и забыла, я тебе напомню! — пообещала она. Приблизившись к Шоне, Мэри-Джейн поцеловала ее в щеку. — Шона, ну улыбнись же!

Шона ответила ей улыбкой и заявила:

— Уверяю тебя, я сама никак не дождусь праздника. Тем более в этом году, когда у нас гости… нет, не гости: Скайлар Даглас теперь здесь хозяйка.

— Хозяйкой здесь навсегда останешься ты, — преданно возразила Мэри-Джейн.

— Скайлар — жена лорда Дагласа, — напомнила Шона. — Надо позаботиться о том, чтобы она и ее сестра участвовали в празднике.

— Мы найдем для них работу! — радостно пообещала Мэри-Джейн. — А теперь я уйду, и ты сможешь одеться. И не разрешай мужчинам докучать тебе — будь то родственники или гости!

— Постараюсь, — отозвалась Шона.

Наконец Мэри-Джейн удалилась. Едва горничная вышла, Шона вымылась и быстро оделась, затем спустилась вниз. Эндрю Даглас и ее родственники уже позавтракали. Все утро Шона провела в кабинете вместе с Ястребом — Эндрю попросил называть его индейским именем, — а также с Гоуэйном, Лоуэллом, Айданом, Аларихом и Алистером. Мак-Гиннисы ревностно стояли на страже интересов Дагласов, объясняя, какую прибыль приносит то или иное предприятие, и вместе с тем подтверждая, что не менее успешно справляются с домашними делами и распоряжаются доходами. Ястреб большей частью слушал, время от времени задавал вопросы, а затем, надолго задумываясь, словно размышлял над ответами. Когда совет завершился, было решено пообедать в большом зале. Ястреб сообщил, что днем намерен показать жене места, где прошла его юность. Родственники Шоны покинули кабинет первыми, и на несколько минут Шона осталась наедине с Ястребом.

Шона испуганно вздрогнула, когда Ястреб склонился над столом и заявил напрямик:

— Если тебе что-нибудь известно, лучше признайся немедленно.

Тон Ястреба вызвал у нее тревогу и раздражение. Она ждала от него гнева и презрения — как только Ястреб узнает, что она играла неблаговидную роль в событиях, приведших к смерти его брата, — но тем не менее сейчас Шону захлестнула волна отчаяния. Не позволяя себе расплакаться, она распрямила плечи и ответила Ястребу возмущенным взглядом.

— А если я откажусь? Тогда с меня снимут скальп? Ястреб выпрямился.

— От тебя я ждал большего.

Опустив глаза, Шона с отчаянием прошептала:

— Я ничего не знаю.

Протянув руку, он поднял ее голову, держа за подбородок.

— Если ты снова предашь его, тебе придется бояться не только меня, — негромко предостерег он.

Шона встретила его взгляд, помедлила и села в кресло, скрестив руки на груди.

— Я и вправду не знаю, что произошло той ночью, и теперь ничего не могу поделать. Я никому не проговорюсь о нем, пусть даже предам свою семью, клан, родных. Человек, которого считают погибшим, без спросу появляется в моей комнате и исчезает, а я должна хранить молчание!

Улыбка вдруг осветила суровое лицо Ястреба.

— Значит, ты рада, что он жив.

Шона вспыхнула и еле слышно пробормотала:

— Конечно, рада.

Удовлетворенный ее ответом, Ястреб поднялся и сделал широкий жест рукой, показывая, что пропускает Шону первой в дверь кабинета. Она подчинилась. Оказавшись в большом зале, Шона увидела, что Алистер очаровывает Сабрину Конор, а Лоуэлл и Гоуэйн объясняют Скайлар Даглас различия между севером и югом Шотландии, а также исторические расхождения политики и нравов народов этих земель.