Неповторимая - Шеннон Дрейк

— И притом множество. В давние времена мы были сторонниками якобитов.

— Кто такие якобиты? Ястреб улыбнулся.

— Династия Стюартов родом из Шотландии правила и Шотландией, и Англией. Одним из Стюартов был Иаков II, а второй его женой стала принцесса-католичка. Англичане и многие шотландцы отказались признавать за их сыном право на престол. Иаков II был вынужден отречься от престола, когда его дочь Мария и зять Вильгельм Оранский прибыли в Англию, чтобы завладеть короной. Иаков бежал во Францию, его сына прозвали «претендентом», а когда у него родился сын, его стали называть «старым претендентом». Никто из потомков Иакова так и не сумел возвратить себе престол, но многие семьи горцев годами поддерживали Стюартов. Сторонников Стюартов, священников и прочих приверженцев, часто приходилось прятать. В таких местах, как Касл-Рок, укрыться легко. Эти потайные ходы оказались даром Божиим.

— Да, но теперь… должно быть, они стали неудобством! — заметила Скайлар.

Ястреб усмехнулся и вновь привлек ее к себе.

— Не тревожься, Дэвид не вернется. — Он уложил ее в постель и повернулся, чтобы потушить свечи.

Скайлар слышала, как муж ворочается в темноте. Помолчав, Ястреб вдруг рассмеялся.

— Что с тобой?

— Неудобство… — повторил он. — Вспомни, сегодня вечером Шону что-то тревожило. Она чувствовала себя неловко.

— Что же это значит?

— А то, что мой брат не вполне доверяет леди Шоне Мак-Гиннис. И еще это значит…

— Что?

— Доверяет ей Дэвид или нет, она ему нужна.

— Зачем? Чтобы отомстить?

— Может быть.

— Бедняжка!

— Пусть в этом они разбираются сами.

— Знаешь, поскольку мне известен нрав Дагласов…

— Только не смей вставать на ее сторону, дорогая.

— Я сделаю то, что сочту нужным.

— Ну это мы еще посмотрим!

Он не дал ей шанса продолжить спор.

Шоне не спалось. Ей казалось, что она целую вечность лежит в постели, глядя в огонь. В отсветах пламени перед ней проходило прошлое… Мысленно она воскрешала все, что случилось давным-давно, вспоминала, как очнулась возле обугленного трупа. Даже собственный вопль до сих пор эхом отдавался в ее ушах.

Она закрыла глаза, утомившись от созерцания пламени, затем снова открыла их и нахмурилась. Она не могла заснуть, не слышала ни звука, но вдруг испугалась, что кто-нибудь войдет в комнату. Трусливая девчонка! Шона молча выругала себя, выскользнула из-под одеяла и оглядела комнату. Никого. И все-таки она с тревогой чувствовала: она здесь не одна.

Резко обернувшись, она оглядела постель, подошла к окну и выглянула наружу. Луна зависла высоко в небе. Со дня на день ожидалось полнолуние. Шона задрожала, и в этот миг услышала за спиной шорох. Похолодев, она вернулась в кровать, юркнула под одеяло и огляделась. Изумленный вздох сорвался с ее губ. Немыслимо! В комнате она была не одна. Дэвид вернулся. Сегодня он был в черной рубашке и бриджах. Он сидел у камина, небрежно положив обутую в сапог ногу на подлокотник кресла времен королевы Анны, и смотрел на пламя.

О Господи, он опять здесь… Шона не знала, от чего ей хочется закричать: от ярости или досады. А может, ей следовало просто молиться…

Дэвид повернул голову.

— А, миледи! — негромко произнес он приглушенным голосом, прозвучавшим в темноте почти как шепот.

— Боже мой! — выдохнула она, еще не оправившись от потрясения. — Как ты сюда попал?

— Мне уже известно: ты хотела, чтобы я оказался в постели с братом и его женой.

Шона неловко помолчала.

— А что ты?

— Мы приятно побеседовали.

Шона опустила глаза и прикусила губу. Вероятно, это был глупый шаг с ее стороны. Она ухитрилась удивить его. И разозлить.

— Я полагала, ты пожелаешь увидеться с братом как можно раньше.

— И больше тебе ничего не пришло в голову? Раздражение в голосе Дэвида помешало Шоне задуматься над тем, что он имел в виду.

— Пожалуй, тебе следует прекратить будить людей среди ночи.

— Я не тревожу людей по ночам.

— Никого, кроме меня, — прошептала она. Ее пронзил взгляд зеленых глаз.

— Да, только тебя, — подтвердил он.

— Но…

— Что «но»?

— Как ты сумел войти сюда? Это невозможно…

— Ты так считаешь? Напрасно. Призраки и оборотни могут оказаться везде, где пожелают.

Оборотни…

Шона вскочила, подошла к камину и уставилась на Дэвида.

— Оборотни! Звери-оборотни! — повторила она. — По крайней мере в этом обличье вы совершили доброе дело, лорд Даглас. Вы каким-то образом вытащили Дэнни из шахты. За это я бесконечно благодарна вам.

Дэвид долго смотрел на нее, пронзая взглядом, и наконец пожал плечами.

— Это правда — я вытащил мальчишку. И теперь, полагаю, его ждет долгая и гораздо более легкая жизнь, поскольку ты взяла на себя ответственность и заявила, что больше не позволишь ему работать в шахте.

У Шоны возникло тревожное ощущение, что Дэвиду каким-то образом становится известным каждое ее слово.

— Я вправе сказать так и сделать. Фергюс заставляет своих детей работать до изнеможения, а сам…

Она устало оборвала себя. Эндрю Даглас здесь, Дэвид жив. Она лишь считалась хозяйкой поместья, имеющей право принимать решения.

— Ты вправе так поступить, — подтвердил Дэвид. И к удивлению Шоны, его голос смягчился. — Дэнни — славный мальчуган, миловидный и сообразительный. Он выжил только потому, что послушался меня и сделал то, что я велел ему. Он мог утонуть, но набрал побольше воздуха и поплыл так, как я сказал.

— Я не могла добраться до него, — объяснила Шона. Дэвид вдруг вскочил, гневно подступив к ней ближе.

— Что, черт возьми, ты делала в шахте?

Шона подбоченилась и тем не менее была вынуждена отступить, когда Дэвид остановился вплотную к ней.

— Я… я должна была спуститься туда. Я знала, что там остался ребенок…

— Похоже, страдания детей слишком легко сбивают тебя с пути и заставляют принимать нелепые решения, Шона. Тебе следовало бы выйти замуж, обзавестись своими детьми и исцелиться от безумной страсти заботиться обо всех и каждом.

— Слава Богу, что тебе, видимо, не хватило времени, чтобы жениться и произвести потомство! Из тебя получился бы на редкость бессердечный отец!

— Мне хорошо известно, что я не в состоянии спасти мир.

— Опасность угрожала единственному ребенку, а не миру.