Сеятель Ветра - Майя Лидия Коссаковская

– Убегают, банда трусов! За ними! Принесем Баалу головы мертвых шеолитов!

– Они трупы! – завопили вороны.

* * *

Коммандос Царства добежали до небольшой поляны. Только они успели выбраться на открытое пространство, как с другой стороны поляны появились Харап Серапель. Не несколько, как перед этим. А все.

Стрельба возобновилась в то же мгновение. Скрываясь за стволами деревьев, в ярых поисках рытвин и ям темные и крылатые уже не переживали, выживут ли. Они только жаждали забрать с собой во мрак как можно больше врагов. Это была не битва, а беспорядочная суматоха. Снаряды свистели, но раненые и умирающие падали на землю без стонов. Те, кто сохранил остатки сил и сознания, стреляли, пока их не охватывал мрак. Живые, у кого заканчивались боеприпасы, кидались на врага, разбивая черепа прикладами, с ножами или просто с голыми руками.

Тафти замахнулся и ударил в лицо коренастого ворона коротким, удобным карабином. Он услышал треск раздробленных костей, а тело врага пролетело в воздухе, ломая два тонких деревца. Он попытался зарядить новый магазин, но не успел. Очередной, выросший словно из-под земли ворон ударил его штыком в живот. Тафти зарычал и со всей силы вогнал дуло карабина темному в бок под самые ребра. Сила удара вогнала тупой предмет глубоко в тело. Харап завыл, опускаясь на колени. Тафти на мгновение увидел обнаженные в гримасе страдания короткие клыки и глаза цвета весеннего неба. Потом все начала заслонять красная мгла, а земля внезапно развернулась на девяносто градусов и ударила командира Сыновей Геенны в лицо.

Ремуэль выдернул нож из живота темного. Еще один кинулся на него до того, как ангел смог развернуться. Ремуэль мгновенно вывернулся, штык ворона задел только мундир под мышкой коммандос и едва разрезал кожу. Шеолит схватил вооруженную руку врага и резко дернул назад, выбивая руку из сустава. Темный выдавил из себя что-то типа приглушенного кашля или стона, пытаясь подсечь ангелу ноги. Ремуэль подпрыгнул, избегая удара. Харап упал спиной на свежевырванный пень. Он коротко крякнул и замер.

Офицер воронов столкнул головами двух шеолитов. Оба были ранеными. Один со сломанной ногой и окровавленным крылом, второй уже умирал от огнестрельной раны в груди. Ворон прижал их к земле. Даже не скривился, когда раненный в ногу коммандос вогнал ему штык глубоко в икру и повис на нем. Темный пнул ангела в челюсть, с удовольствием услышав хруст сломанной шеи. Шум крыльев был последним звуком, который он услышал. Эрел упал ему на спину и до того, как офицер воронов рухнул, ловко вырвал ему глотку. Они упали на землю. Ангел поднялся, морщась, потому что труп, падая, задел его раздробленное пулей бедро. Рана, несмотря на временную стягивающую повязку, сильно кровоточила, поэтому Эрел, уверенный, что это его последняя битва, поднялся в небо, чтобы убить еще нескольких врагов, до того как окончательно потеряет силы. В воздухе яростно сражались те, кто из-за ран не мог ходить, но еще имел достаточно ярости и энергии, чтобы убивать. Каждую минуту кто-то падал с шелестом сломанного оперенья или хлопаньем кожаных крыльев. Вцепившиеся друг в друга противники создавали причудливые клубы тел, перьев и порванных клочьев мундиров, ощетинившиеся металлом, истекающие дождем кровавых капель, как безумные грозовые тучи. Их тени ползли по земле, заглядывая в безразличные, стеклянные глаза трупов. Остатки шеолитов и Сынов Тьмы яростно убивали друг друга. Битва продолжалась. Вода ближайшего ручья окрасилась в алый цвет.

* * *

Драго понимал, что не успеет. В лесу царила тишина, глухая и вибрирующая. Коммандос слышал птиц, шелест листвы, ощущал дуновение ветра, но через все это пробивалась безжизненность, которая вызывала в нем дрожь страха. Медленно, сначала едва заметно, к запаху земли и прелых листьев стала примешиваться другая вонь. Драго хорошо ее знал. Запах крови. Тогда он понял, что уже опоздал. Он замедлился. Хотя он не тешил себя иллюзией, но продолжал идти. Он заметил первые следы битвы, поломанные ветки, покалеченные пулями стволы, изрытую сапогами землю. И кровь. Красные свертывающиеся пятна на листьях, мхе, стеблях травы. Гамерин задрожал. Холод медленно заползал в его сердце. Ржавых пятен было все больше. Он топтался по ним. Они впитывались в землю, создавая розоватые лужи, неприятно хлюпая на каждом шагу. Они превратили влажный берег ручья в кровавое болото. Драго вышел на небольшую полянку. Замер на границе последних деревьев, а потом шаг за шагом начал обходить ее по кругу. Его лицо застыло, бледное как полотно. Вся поляна была усеяна трупами. Крылатые и темные, одетые в черные и оливковые мундиры, сейчас ставшие бронзовыми от спекшейся крови, лежали рядом друг с другом, часто нежно обнимаясь, скаля зубы в призрачной, смертельной гримасе. Мертвые глаза вглядывались в пространство, словно в ожидании. Некоторые – насаженные на стволы сломанных деревьев – застыли в необычных позах, словно актеры какого-то страшного спектакля. Один мертвый ворон стоял на коленях, упершись лбом в замшелый валун, сгорбленный в пародийном молитвенном поклоне, синими устами касаясь камня, словно нашептывал ему жалобы или секреты. Драго пнул его сапогом. Труп медленно завалился набок. Вместо лица у него была маска из запекшейся крови и грязи. Возле ствола огромного граба лежал Тафти, оплетенный собственными внутренностями. Он выглядел гротескно, словно задремал во время выполнения экзотического танца со змеями. Драго подошел к нему, перевернул на спину и закрыл его веки. Недалеко лежал Ремуэль. Гамерин смог его узнать по голубым волосам, склеенным в один клубок с листьями, иголками и кровью, а лицо превратилось в месиво мяса и костей. Эрел покоился там, где рухнул, посреди поляны, на куче тел воронов, странно трогательных после смерти, с распростертыми крыльями и разметавшимися волосами.

Драго провел рукой по лицу, словно пытался стереть с глаз картину побоища. Ветер шелестел в листве, ручей тихо журчал. Внезапно коммандос вздрогнул, потому что его ухо уловило шум, который не принадлежал к голосам леса. Он шел из-за кучи зарослей, что росли на краю низкого склона. Драго поднялся, осторожно приблизился к кустам. Внизу лежал темный в мундире воронов. Живой. При виде крылатого он обнажил короткие острые клыки, издавая низкий рык. Грудную клетку ему придавила огромная ветка, отломанная от ближайшего дуба, а из левого бедра, над коленом, торчало острие штыка.

Драго спустился в овраг. Темный дернулся. Желтые глаза смотрели на Сына Геенны с ненавистью. Гамерин заметил, что мундир ворона разорван и открывает рану на правом боку. Он склонился над ним.

– Можешь говорить? – спросил Драго.

Темный смерил его взглядом, полным презрения, и попытался плюнуть ему в лицо, но только оплевал себе бороду. Он дернулся еще раз, но очевидно не мог двигаться, придавленный веткой. Если бы он не был ранен, оттолкнул бы ее без труда, однако сейчас ему не хватало сил.

– Да, – буркнул Драго, потирая подбородок. – Ты неразговорчивый.

Он опустился на колени возле темного, раскрыл разорванную ногу. По лицу солдата пробежал короткий спазм. Штык вошел глубоко и, скорее всего, повредил колено, хотя не задел артерию, иначе темный был бы уже мертв. Ткань штанов была мокрой от крови. Драго схватился за рукоять и потянул. Харап Серапель стиснул зубы, не позволяя себе стон, хотя ему это дорого стоило. На лбу выступили капли пота, кожа посерела. Из раны полилась кровь. Драго откинул штык, вытащил из кармана перевязочный комплект и разорвал его зубами.