Незаметные убийства - Гильермо Мартинес

Мы сидели в баре «Орел и дитя». Селдом с Лорной посмеивались над тем, как долго я не могу допить свою первую кружку пива.

— «Нельзя пить медленнее… или нет, можно пить еще медленнее», — проговорила Лорна, подражая хриплому и низкому голосу мага.

После представления мы на несколько минут зашли к артисту в уборную, но Селдом не сумел уговорить его пойти с нами в бар.

— А, это тот недоверчивый молодой человек! — произнес он рассеянно, когда Селдом представил меня, а потом, узнав, что я аргентинец, обратился ко мне на испанском, которым, видимо, давно не пользовался: — Магия надежно защищена, именно благодаря таким вот скептикам.

Он очень устал и сказал нам, перейдя на английский, что с каждым разом делает свои спектакли все короче и короче, и тем не менее старые кости обмануть не удается.

Селдом с порога сказал ему:

— Мы, разумеется, должны встретиться до твоего отъезда и поговорить.

— Я оставил тебе книгу, и, надеюсь, там ты найдешь ответы на некоторые из заданных мне вопросов, — отозвался маг.

— Какие вопросы? О какой книге вы говорили? — накинулась Лорна на Селдома, не в силах больше сдерживать любопытство.

Казалось, пиво помогло им вернуться к давним дружеским отношениям. Я заметил это еще и по улыбке, которой они обменялись, чокаясь своими кружками. Так что меня снова начал мучить вопрос, насколько тесной была связывавшая их когда-то дружба.

— Это касается смерти музыканта, — ответил Селдом. — Мне в голову пришла одна мысль, когда я вспомнил обстоятельства смерти миссис Краффорд. Помнишь?

— А как же! — с жаром воскликнула Лорна. — Случай с телепатией…

— Самое знаменитое из расследований Питерсена, — пояснил Селдом, обращаясь ко мне. — Смерть миссис Краффорд, очень богатой старухи, руководившей местным кружком спиритов. Это случилось как раз в то время, когда здесь проводился отборочный турнир чемпионата мира по шахматам. В Оксфорд приехал довольно знаменитый индус-телепат, и супруги Краффорд устроили у себя дома вечер, чтобы заняться экспериментами по передаче мыслей на расстоянии. Дом Краффордов находится в Саммертауне, неподалеку от того места, где обитаете вы. А телепат был на Фолли-Бридж — на другом конце города. И расстояние между ними якобы давало возможность установить какой-то там рекорд. Смешно! Миссис Краффорд охотно предложила себя на роль первой испытуемой. Индус-телепат с большими церемониями водрузил ей на голову некое подобие шлема, посадил даму в центре гостиной и покинул дом, направившись в сторону моста. В намеченный час в доме погасили все огни. Только шлем светился в темноте, благодаря чему все присутствующие на сеансе различали лицо миссис Краффорд. Прошло секунд тридцать, и тут раздался душераздирающий крик, затем — шипение, словно на сковороде жарили яичницу. Когда мистер Краффорд зажег свет, все увидели, что на стуле сидит мертвая старуха — голова у нее была опалена, как будто в нее попала молния. Бедного индуса арестовали, но ему удалось доказать, что шлем не таил в себе никакой опасности — он был сшит из обычной ткани и покрыт светящейся краской. Иными словами, этот головной убор использовался исключительно ради сценического эффекта. А по поводу случившегося телепат пребывал в таком же недоумении, как и все прочие. Свой номер с передачей мыслей на расстоянии он показывал во многих странах и при разных погодных условиях. А здесь в тот день небо было ясным и безоблачным. Инспектор Питерсен, естественно, заподозрил в первую очередь мистера Краффорда. Обнаружилось, что он находится в любовной связи с женщиной, которая была гораздо моложе его. Но обвинению почти не за что было зацепиться. К тому же прежде требовалось отгадать, каким образом он это сделал. Питерсен положил в основу своей теории тот факт, что миссис Краффорд ради торжественного случая надела свой так называемый «парадный» парик, который крепился на тоненькой металлической сетке. Все видели, как супруг приблизился к ней и нежно поцеловал перед сеансом — прежде чем погасить свет. Питерсен решил доказать, что именно в тот момент он и подсоединил к парику провод, чтобы электрическим током убить жену. А потом, когда кинулся к ней, якобы пытаясь спасти, этот провод ловко убрал. Тут не было ничего невозможного, но, как выяснилось позднее, уже на процессе, выполнить подобный план обвиняемый едва ли сумел бы. Адвокат Краффорда выдвинул свою — куда более простую — версию. И ее можно назвать по-своему блестящей. Если взглянуть на карту города, то легко убедиться, что как раз на полпути между мостом и Соммертауном находится «Плейхауз», где проходил турнир шахматистов. В момент гибели миссис Краффорд почти сотня шахматистов, предельно сосредоточив свои мыслительные способности, склонилась над шахматными досками. Защита пыталась доказать, что умственная энергия, освобожденная телепатом, резко усилилась за счет суммы энергий шахматистов, вырвавшейся за пределы зала, и как смерч обрушилась на Соммертаун… Так объяснялось, почему то, что изначально было безобидной мыслительной волной, в итоге убило миссис Краффорд, подобно разряду молнии. Суд разделил Оксфорд на два лагеря. Защита призвала целую армию специалистов по передаче мыслей на расстоянии и так называемых ученых, занимающихся паранормальными явлениями. Они, как и следовало ожидать, горячо поддержали версию адвоката, выдвинув кучу смешных доказательств, изложенных на свойственном им псевдонаучном языке. Самое любопытное заключалось в том, что чем абсурднее звучали все эти версии и теории, тем с большей готовностью суд — и весь город — им верил. Я тогда еще только начинал исследовать эстетику различных умозаключений и был буквально заворожен силой убеждения, которая изначально таится в привлекательной идее. Можно, конечно, сослаться на то, что в судебном процессе не обязательно должны участвовать люди с научным складом ума, скорее они привыкли доверять гороскопам, «И цзин»[39]или картам таро, и поэтому парапсихологи и телепаты никаких подозрений у них не вызывают. Интересно также, что весь город ухватился за абсурдную версию и возжелал в нее поверить вовсе не из-за коллективного приступа иррационализма. Наоборот, публика руководствовалась якобы чисто научными теориями. Сражение разворачивалось якобы в рамках рационального. Просто-напросто версия о коллективной умственной энергии, порожденной шахматистами, оказалась гораздо более соблазнительной, более прозрачной, более яркой, чем версия, которая объясняла случившееся тем, что к парику был подсоединен проводок. Но тут, когда все вроде бы складывалось в пользу Краффорда, газета «Оксфорд таймс» опубликовала письмо одной своей читательницы, некоей Лорны Крейг, девушки, фанатично любящей детективные романы, — сказал Селдом, качнув свою кружку в сторону Лорны; оба они улыбнулись, словно речь шла о старой шутке. — В письме коротко сообщалось, что давным-давно Эллери Куин[40]опубликовал рассказ, где описывалась похожая смерть, наступившая во время сеанса телепатии. Единственная разница заключалась в том, что там мыслительная волна проходила через футбольное поле во время пенальти, а не через зал, где проводился шахматный турнир. Забавно, но в рассказе рассматривалась версия «мыслительного тайфуна» — как вполне правдоподобное разъяснение загадки; и эту версию выдвинула, разумеется, защита. Но как только жители нашего города узнали, что Краффорд мог позаимствовать чужую идею, все они — вот вам пример изменчивости человеческой натуры — в мгновение ока превратились в его врагов. Напрасно адвокат доказывал, что Краффорд не относится к числу людей читающих и поэтому вряд ли знал ту историю. Скопированная идея, уже в силу своей неоригинальности, лишается привлекательности. Мало того, теперь она казалась публике довольно нелепой. И вообще, нечто подобное мог сочинить только писатель. В результате суд, состоявший, как мы видим, из граждан, которых трудно назвать непогрешимыми, как сказал бы Кант, приговорил мужа миссис Краффорд к пожизненному заключению, хотя новых доказательств его вины найти не удалось. Вернее, единственное убедительное доказательство, попавшее в распоряжение суда, это тот самый фантастический рассказ, который бедняга Краффорд скорее всего и в глаза не видел.