Взводный - Александр Айзенберг

а этого вполне достаточно, зато и потери они не несут во время обстрелов и бомбёжек. Были и хорошие новости у нас. С нами связался штаб армии, позвали не только меня, но и генерала Севастьянова. Понимая, что даже с дивизией Севастьянова я не смогу отбросить противника на старые рубежи, решили тут устроить новую линию обороны. Честно говоря порадовали, я боялся что потребуют любыми способами выбить немцев, но видимо начальство поняло, что в таком случае просто лишится войск и останется с голым задом пред противником. Для выправления линии фронта они отводили другие части назад и уже завтра у дивизии Севастьянова появятся соседи, что не могло не радовать, так как по большому счёту её фланги были открыты. Это у немцев пока тоже не было лишних сил, что бы ударить там, да и дорог тоже, что как мне кажется и явилось основным фактором того, что немцы пока там не ударили.

Кроме того до вечера к нам прибыли две батареи противотанковых сорокопяток и рота Т-34, правда от той роты осталось всего семь танков, но и Т-34 не шли не в какое сравнение с Т-26 или БТ. С их достаточно мощной на данное время бронёй и орудием, это было очень серьёзное оружие при правильном использовании. Пока противотанкисты расположились в тылу, когда я уйду, а это скорее всего будет завтра, они займут мои артиллерийские капониры. Хотя подкрепление прибыло к Севастьянову, но я всё равно переговорил с капитаном Артюховым, командиром танковой роты. Посоветовал ему не бросаться в атаки, а работать с опушки леса из капониров, и почаще менять места, после каждого боя, а то немцы быстро накроют его танки ответным огнём. Севастьянов тоже понял, что технику нужно беречь и потому ни каких атак не будет, по крайней мере если ему самому не прикажет начальство из штаба армии. Танковая рота была отличным мобильным резервом на случай танковых атак противника, и если действовать исключительно от обороны, то рота могла продержаться достаточно долго. Сам капитан Артюхин остался доволен, он уже получил опыт войны и прекрасно понимал, что действуя исключительно от обороны, да ещё в лесу, вернее на его окраине, он мог сберечь свои танки. Ещё его крайне впечатлило поле перед лесом, на котором застыли горелые коробки множества немецких танков и бронетранспортёров. Он уже знал, что у державшей здесь оборону дивизии есть всего немного старых танков и пушечных бронеавтомобилей, правда увидев огромное количество трофейной техники, правда перекрашенной уже в наш камуфляж и со звёздами на бортах, он впечатлился, такое он видел впервые.

Когда утром командир немецкой дивизии лично приехал на место расквартирования только что прибывшего гаубичного полка, то ему предстало жуткое зрелище. Практически весь состав полка вместе с командованием был убит, их сначала расстреляли, а потом всех подряд, не глядя, добивали штыками. Среди убитых не оказалось только водителей, а также ни одной машины и ни одного орудия. Генерал уже слышал, про случаи уничтожения в тылу немецких частей и пропажи их техники и вооружения. Пока таких случаев было несколько, и вот теперь случилось у него. До этого всё шло хорошо, но сначала со связи стали пропадать передовые подразделения, а потом авиаразведка доложила, что все части уничтожены, но противник не обнаружен. И вот вчера они встретили противника и дивизия понесла просто катастрофические потери, в том числе три полка артиллерии, причём только один был уничтожен ответным огнём русских, а два по всей очевидности захвачены. Когда вскоре тут появился представитель Абвера, генерал сделал ему грандиозную выволочку с требованием выяснить, кто это всё сделал. Две атаки на русские позиции также окончились неудачно, радовало только одно, русские всё же начали отступление.

Вечером, после ужина, я скомандовал своим выступление, нам было необходимо снова сделать хороший крюк, что бы не насторожив немцев, выйти им в тыл. Хорошо, что они тоже ещё не успели подтянуть дополнительные силы, и их фланги также открыты. Двигались мы медленно, но всё же часам к двум ночи вышли к намеченной цели. Сначала вперёд ушла разведка, она принялась снимать многочисленных немецких часовых, на это ушёл целый час, но тут ни чего не поделаешь. Наконец получив сигнал, что дело сделано, мы включив фары, двинулись из немецкого тыла на отдыхавших немцев. Одновременно с этим в небо устремились осветительные ракеты, а с нейтралки поднялись густые цепи бойцов Севастьянова. В тот момент. Когда мои разведчики пошли снимать немецких часовых, бойцы Севастьянова ползком двинулись к немецким позициям и когда я начал, то им оставалось не больше ста метров до немцев. Тихо, без крик, они устремились в атаку. Удар с двух сторон оказался для немцев полной неожиданностью, наконец зазвучали выстрелы, но ничего сделать немцы уже не могли. Достигнув противника, бойцы Севастьянова стали их с остервенением колоть примкнутыми штыками, а любые очаги сопротивления сразу уничтожали. Наверное для них это был миг счастья, когда они наконец могли вымести на врага всю свою злобу и ярость за последние дни постоянных отступлений. Больше часа мои бойцы и бойцы Севастьянова проверяли каждый закуток, пленные нам были не нужны, а потому ни кого и не щадили, даже офицеров. К сожалению, сам командир дивизии был не здесь, да и тут была не вся дивизия, часть осталась в тылу, но с учетом потерь за прошедшие дни можно было сказать, что немецкая дивизия прекратила своё существование.

Убедившись, что живого противника в радиусе нашего зрения не наблюдается, началось самое сладкое, сбор трофеев. Бойцы обыскивали всех, а что бы не путаться, то обысканных немцев сносили в одно место. Если на часы, зажигалки, бритвы, я и Севастьянов закрыли глаза, это была как награда бойцам, то вот деньги и все украшения, которые они находили у немцев необходимо было сдать. Позже всё сдали под роспись начфину дивизии, а кроме того собирали все патроны и гранаты, а также пистолеты и пулемёты. Разведчики Севастьянова хорошо разжились немецкой формой, обувью и разным оружием. Главное, Севастьянов всё же разжился артиллерией, он захватил 40 противотанковых 37 миллиметровых орудий и восемь 75 миллиметровых 7,5 cm FK 16 nA, пусть и устаревших и не шедших ни в какое сравнение с нашими Ф-22 или УСВ, но в его ситуации и это было очень хорошо. Ещё нам достались шесть зениток, знаменитые ахт-ахт, то есть 88 миллиметровые. Я потом сказал Севастьянову, что бы он их берёг, как зеницу ока, не против самолётов, нет, из них КВ можно было без особых усилий подбить, так что говорить про немецкие танки, которые ещё не имеют сильной брони.

Бойцы Севастьянова выгребли все запасы снарядов, на пару боёв как минимум их хватит, а дальше это уже будет головной болью Севастьянова обеспечивать их боеприпасами. К утру мы отошли на свои позиции и до самой второй половины дня было тихо, видимо немцы приходили в себя после нашей ночной вылазки, а затем в небе появились немецкие самолёты и почти два часа в небе была карусель, одни улетали, другие прилетали. Без потерь не обошлось, мы и зенитки немецкие утащили, и когда немцы попытались бомбить с пикирования, то отгребли от нас, в итоге бомбили с высоты, не рискуя больше пикировать. Укрепления они конечно порушили, но не очень сильно и потери у нас были небольшими, основная масса бойцов сидела в лесу, так что потом они быстро восстановили укрепления. А вечером я пришёл прощаться с Севастьяновым, толку от моего сидения тут больше нет, вот начальство и дёрнула меня назад к штабу. К тому же стали подходить отошедшие от старой линии обороны части, так что фланги Севастьянова оказывались прикрыты, правда, как вскоре выяснилось не на долго. Немцы прорвались в других местах, и пришлось Севастьянову с соседями спешно отступать, что бы не оказаться в окружение, которое в итоге всё же состоялось, причём большое, вся армия оказалась в окружении. А я напоследок оставил Севастьянову полк гаубиц, который мы захватили последним. Расчётов на него у меня не было, да и так, мне и одного полка хватит, ещё снаряды для его у немцев добывать нужно, так что оставил без сожаления.

Севастьянов пошел по моему пути, набрал расчёты с пунктов фильтрации и сборных пунктов, причём всех не нашёл, но главное нашел наводчиков и командиров орудий и батарей. На роль заряжающих и подносчиков просто назначили здоровых физически бойцов, причём многие даже оказались