Продавец снов - Александр Журавлев

Погодин раскинул руки и, отвечая небу объятьями, полетел быстрее. Нагнав облако почти у другого дома, он опустился на него рядом с Еленой.

– Вот видите, всё получилось, и очень даже неплохо получилось, – радовалась она.

– Я и сам этого не ожидал. Всё прекрасно! – едва сдерживая переполнявшие его эмоции, прокричал художник.

Ветер закрутил облако и поднял его высоко в небо. Семён посмотрел вниз. Под ними проплывали почти игрушечные, со спичечные коробки, дома, утопающие в листве парки и скверы, убегающие к Садовому кольцу ленты дорог. Ветер без устали гнал облако на юго-запад столицы.

Вскоре справа показались пылающие на солнце купола Смоленского собора и церквей Новодевичьего монастыря, а слева – большая спортивная арена Лужников. Она, как могучий величественный Колизей, окружала монументальным колодцем зелёное поле спортивных сражений. Излучина Москвы-реки серым ужом скользнула под мост, и перед ними выросло стоящее на возвышенности Воробьёвых гор высотное здание университета.

Пролетая над шпилем высотки, Елена показала на большую звезду, венчающую его макушку:

– Давайте сделаем на ней остановку, – сказала она.

Погодин в знак согласия кивнул головой.

Они сорвались с облака и, подлетев к звезде, опустились на ограждённую железными перилами горизонтальную площадку, расположенную на её луче.

– Как вам наше путешествие? – спросила, улыбаясь, Елена. – Да, кстати, вы между делом заметили, что научились летать? Вот вам и ответ на ваши опасения по поводу меня. Или нужны ещё другие доказательства?

– Этого более чем достаточно, зато вопросов стало ещё больше, – ответил Погодин, чувствуя себя намного уверенней на твёрдой площадке, чем сидя на облаке.

– Вопросы – это как саднящая рана после вынутой занозы, ответы придут сами по себе, и с ними она заживёт, надо только подождать.

– Тогда извольте подать мне книгу «Жалоб и предложений».

– И что вы в ней напишете?

– Что это – самый прекрасный день в моей жизни, и что в этом виновата необыкновенная неземная фея по имени Елена.

– Ах, вы ещё и ябеда. Много же вы преуспели за свой короткий век. Может, ещё какие заслуги за вами водятся? Теперь я буду знать, кого пригрела на своей груди.

– Да уж, что выросло – то выросло, – сказал с иронией Семён, и они звонко рассмеялись.

– Прочь из города! Летим в Серебряный бор на Бездонное озеро, – скомандовала Елена.

Она взяла Погодина за руку, и они, поднявшись за облака, полетели рядом. Семён не ощущал страха. В эти минуты им овладело необыкновенное чувство свободы. Научившись чуду летать, он был безмерно благодарен Елене. Чего-чего, а такого подарка он и представить себе не мог.

Над городом стало смеркаться. На небе появилась луна и одна за другой на нём засеребрились звёзды. С запада потянуло прохладой. Ночь медленно и безмятежно накрывала Москву.

– Летим к земле! – крикнула Елена и, не отпуская его руку, бросилась вниз.

У Погодина от быстрого падения на миг перехватило дыхание. Они вынырнули из кучевых облаков. Под ними чёрной змеёй протянулось Хорошёвское спрямление Москвы-реки с переброшенным через него арочным мостом. Затем появился лесной массив и, наконец, показалось Бездонное озеро.

Елена повернулась к Семёну, встречный ветер разметал по её лицу копну рыжих волос, глаза горели восторгом.

– Здесь! – крикнула она.

Они сделали круг над озером и опустились на берег. Земля встретила их мягким ковром молодой травы. Елена сбросила с себя одежду и побежала по зеркальной глади озера, как по земной тверди, оставляя за собой чуть заметные круги на воде. Недалеко от берега она остановилась. Погодин был поражён увиденным не меньше, чем полётом.

– Сюда, идите сюда, или вы боитесь воды, как и неба?

Она засмеялась, и этот смех был необыкновенным, словно смеялась не женщина, а кто-то от всей души рассыпал с неба на землю волшебный перелив из сотни серебряных колокольчиков.

– Идите же, идите, отбросьте все сомнения! Вперёд, только вперёд! Никогда не оглядывайтесь назад! – звала она за собой Погодина и, поманив его рукой, побежала дальше.

Боясь потерять её из вида, Семён быстро разделся и бросился за ней в озеро. Однако, к своему большому удивлению, над ним не сомкнулись волны, и он не плыл, а будто подталкиваемый кем-то в спину, бежал по воде, как по тонкому льду.

Погодин догнал Елену только на середине Бездонного озера. Крепко взявшись за руки, двое счастливых безумцев, задержав дыхание, нырнули в чёрную глубину. Проплыв под водой к берегу, они вырвались из прохладных объятий и, раскинув руки, как крылья, взмыли в небо. В лунном сиянии их тела светились, как две звезды. Наконец, уставшие и обласканные тёплым ветром, они опустились на землю.

– Уже занимается заря, нам пора улетать домой, – почти шёпотом сказала Елена.

– Спасибо тебе! – глаза Погодина нежно обнимали её.

– За что? – неподдельно удивилась она.

– За этот сумасшедший день, за полёт и купание под луной! За то, что ты есть! – И он коснулся губами её руки.

Елена провела ладонью по его волосам.

– Мы уже на «ты»?

– Давно! Только я это скрывал.

Елена заглянула ему в глаза.

– Знаешь, может быть, тебе это покажется странным, но я люблю всё это. Люблю наблюдать, когда солнце, закончив свой дневной путь, устало валится за горизонт. Люблю, когда засыпает земля, она необыкновенно прекрасна, как малое дитя в сладком сне. Ещё помня недавнее тепло, она тихо дышит туманом. Люблю купаться в этом озере, когда взошедшая луна бросает на его зеркальную гладь серебряную тропу. И лишь ранним утром, когда солнце чуть осветило горизонт перламутровым светом, и звёзды ещё не простились с землёй, я покидаю это чудо, чтобы завтра прикоснуться к нему вновь.

Уже шесть часов не находил себе места в своём рабочем кабинете Александр Борисович Завадский. Он ходил из угла в угол, то и дело посматривая на дверь в ожидании сотрудников отдела Поляковского и Драйера с докладом о выполнении задания. Но каждый раз минутная стрелка, замыкая круг, всё дальше и дальше уносила в прошлое зыбкую надежду на их появление.

Молчал и служебный телефон. Завадский, проверяя связь, поднял трубку и в тягостную тишину ворвался монотонный сиплый гудок. Кроме телефона, в кабинете не было больше ничего, что могло бы напрямую соединить сотрудников с начальником отдела и прояснить причину их непонятного исчезновения.

Воздух, казалось, раскалился и загустел, обдавая жаром лицо. Александр Борисович бережно положил трубку, расслабил галстук и вытер носовым платком влажные ладони. В тяжёлых раздумьях он шагнул к окну, открыл форточку и долго стоял перед ней, ненасытно вдыхая весенний воздух.