Распутин. Воспоминания дочери - Матрена Распутина

Сплетни

Легко предположить степень зависти, тут же окружившей Анну Александровну. Отголосок этого есть в передаче Гурко: «Она старалась завоевать симпатии государыни, убеждая ее в своей безграничной преданности всей царской семье, а в особенности самому царю, по отношению к которому она даже прикидывалась влюбленной. Сообразив, что пленить царицу можно отнюдь не раболепством и не безукоризненным исполнением придворного этикета, так как в искренности чувств, высказываемых блюдущими этот этикет, Александра Федоровна успела извериться, А. А. Вырубова, в то время еще девица Танеева, при первом же своем появлении при дворе в качестве свитской фрейлины прикинулась необычайной простушкой до такой степени, что первоначально была признана непригодной для несения придворной службы. Это даже побудило императрицу усиленно содействовать ее свадьбе с морским офицером Вырубовым, потому что путем замужества ее служба при дворе сама собою кончалась без нанесения ей обиды, что было бы, разумеется, неизбежным последствием простого исключения ее из числа свитских фрейлин.

Между тем брак Вырубовой оказался весьма неудачным: не прошло и года, как молодые супруги сначала разъехались, а затем и формально развелись. По-видимому, царица считала себя до некоторой степени ответственной за этот брак и в известной мере даже обязанной смягчить его последствия. Ввиду этого Вырубова часто приглашается ко двору и императрица старается ее утешить выказыванием ей особенного внимания, которое Вырубова очень ловко использует. То обстоятельство, что она не имеет никакого официального положения при дворе, не только не мешает ее сближению с царицей, а напротив, содействует ему. Но в представлении государыни умело высказываемые Вырубовой чувства беспредельной преданности царской семье получают характер полной искренности, так как, по ее мнению, чувства эти не могут проистекать из каких-либо личных видов: императрица была далека от мысли, что положение друга царицы более завидно, чем положение лица, принадлежащего по должности к ее окружению. Находится, наконец, и иная почва для их сближения, а именно общая любовь к музыке. Обладая обе некоторым голосом, они занимаются пением дуэтов, что приводит к их ежедневному продолжительному общению».

Что здесь правда? То, что Анна Александровна была безгранично предана монаршей семье и в силу отпущенных ей способностей стремилась подтверждать это. Остальное — переделка на нужный рассказчику (Гурко) лад действительности.

Он пишет — «влюблена в государя». В жизни это было не что иное, как восторженное преклонение. Может быть, слишком восторженное, раздражавшее тех, кто придерживался совсем иных взглядов на личность Николая Второго. Они-то и сплели интригу, целью которой стало удаление «царевой верной слуги».

Александра Федоровна рассказала об этом Анне Александровне, и та, чтобы оградить императрицу от всего того, что обычно сопутствует подобным «плетениям дворцовых сетей», попросила освободить ее. Такое решение тронуло Александру Федоровну — место фрейлины всегда оставалось предметом мечтаний всякой девушки.

Однако надо было сделать все так, чтобы еще больше не возбуждать интриганов. Анна Александровна объявила, что намерена выйти замуж за человека, давно добивавшегося ее руки (а это так и было). И даже услышав предсказание отца (об этом — ниже), она не переменила решения.

И почти все остальное из приведенного отрывка тоже справедливо только отчасти…

Об Анне Александровне одна злая дама написала: «Аня живет, как рыба в воде, как птица на ветке. Она бы везде искала, кого обожать, кому служить, кому отдаться. И везде бы нашла». А в другом месте припомнила Анне Александровне ее «детский говорок»; в третьем, наверное, превозмогая себя, признала, что у «Ани было откровенное лицо», но тут же добавила: оно отражает «несложную внутреннюю сущность»…

Ученой даме казалось, что так Анна Александровна будет посрамлена. Сама того не понимая, она пропела Анне Александровне похвалу.

Особенно станет видна сила натуры Анны Александровны в заточении в Петропавловской крепости. От нее добивались сведений, способных опорочить Александру Федоровну, Николая Второго, моего отца, других людей. Возможно, будь на ее месте кто-то другой, он сломался бы под натиском и для облегчения своей участи пошел на большой грех — оговор. Но не она. Однако и это было истолковано некоторыми в дурную сторону.

Говорили: «Если она не дает компрометирующих признаний, значит, скрывает их, то есть лжет».

Ответ таким сомневающимся — у Руднева: «Много наслышавшись об исключительном влиянии Вырубовой при дворе и об отношениях ее с Распутиным, сведения о которых помещались в нашей прессе и циркулировали в обществе, я шел на допрос к Вырубовой в Петропавловскую крепость, откровенно говоря, настроенный к ней враждебно. Это недружелюбное чувство не оставляло меня и в канцелярии Петропавловской крепости, вплоть до момента появления Вырубовой под конвоем двух солдат. Когда же вошла г-жа Вырубова, то меня сразу поразило особое выражение ее глаз: выражение это было полно неземной кротости. Это первое благоприятное впечатление в дальнейших беседах моих с нею вполне подтвердилось. В смысле освещения интересовавших меня событий, г-жа Вырубова являлась полной противоположностью князя Андронникова: все ее объяснения на допросах в дальнейшем, при проверке на основании подлежащих документов, всегда находили себе полное подтверждение и дышали правдой и искренностью; единственным недостатком показаний г-жи Вырубовой являлось чрезвычайное многословие, можно сказать, болтливость и поразительная способность перескакивать с одной мысли на другую, не отдавая себе в том отчета, то есть опять-таки качества, которые не могли создать из нее политическую фигуру. Г-жа Вырубова всегда просила за всех, потому к ее просьбам при дворе и было соответствующее осторожное отношение, как бы учитывались ее простодушие и простота».

Теперь, полагаю, есть полное представление о том, каким чистым человеком была Анна Александровна.

Вернусь к прерванному рассказу.

К Распутину за советом

Анну Александровну познакомила с отцом великая княгиня Милица. Произошло это в великокняжеском дворце на Английской набережной.

(У Руднева читаем: «Г-жа Вырубова познакомилась с Распутиным во дворце великой княгини Милицы Николаевны, причем знакомство это не носило случайного характера, а великая княгиня Милица Николаевна подготовляла к нему г-жу Вырубову путем бесед с ней на религиозные темы, снабжая ее в то же время соответствующей французской оккультистической литературой; затем однажды великая княгиня пригласила к себе Вырубову, предупредив, что в ее доме она встретится с великим молитвенником земли русской, одаренным способностью врачевания».

Все здесь более или менее правда, кроме одного — оккультистическую литературу Анна Александровна не читала. Но не это важно. А важно то, что из этого следует — сама великая княгиня Милица читала подобные труды. Что ж, одно из двух — либо архимандрит Феофан не считал необходимым проверять, как воздействуют на великих княгинь Милицу и Анастасию (они были неразлучны в увлечениях) его увещевания, либо великие княгини фарисействовали, при архимандрите внимая его наставлениям, а за его спиной не оставляя своих увлечений мистикой. Напомню, что «за пристрастие к лжепророкам» жестоко поплатилась Александра Федоровна, как раз по знаку Феофана. Важно заметить и то, что великие княгини Милица и Анастасия воспринимали отца как явление мистическое, то есть не понимали его природу. Полагаю, что в подобном же неведении они и остались.)