Уик-энд с мистером Дарси - Виктория Коннелли

– Уйдем отсюда наверх, – прошептал Уорвик.

Его было еле слышно среди шума и гама, стоявших в библиотеке, но Кэтрин не нужно было слышать слова – она прекрасно понимала, чего он хочет. Они одновременно поднялись.

– Не присоединитесь к нам, дорогие мои? – спросила Дорис Норрис, когда они проходили мимо ее столика. – Мы собираемся играть в карты, прямо как во времена Джейн Остин. Вы же не хотите упустить такую возможность?

– Кэтрин нужно прилечь, – твердо заявил Уорвик не допускавшим возражений тоном.

– О боже! – воскликнула Дорис. – Вам нехорошо? Наверное, это от вина. Однако оно просто замечательное, правда?

Услышав ложь Уорвика, Кэтрин едва не ахнула от неожиданности и поспешила покинуть комнату. Уже на ступенях лестницы Уорвик взял ее руку в свою, и они смеялись, пока не поднялись на второй этаж, а затем вдруг стали серьезными.

– Зачем ты это сказал? – спросила Кэтрин, изображая ярость.

– А почему бы нет? Ты разве хотела остаться и играть в карты? Если да, то мы можем вернуться.

Он смотрел ей прямо в глаза, и от этого взгляда сердце у нее учащенно забилось.

– Ты меня дразнишь, – сказала она.

– Ничего подобного, – возразил Уорвик, улыбаясь уголками губ. – Хотя, вообще-то, я не против. При соответствующих обстоятельствах.

Не отпуская ее руку, он кончиками пальцев гладил нежную ладонь до тех пор, пока Кэтрин не ослабела от желания. И тогда он повел ее к своей комнате, нашел в кармане ключ и отпер дверь.

В комнате было темно, но освещения и не требовалось: в открытое окно лился волшебный лунный свет, превращая кровать в сказочное ложе с серебристыми простынями.

Уорвик закрыл за собой дверь и шагнул к Кэтрин.

– Ты так прекрасна, – прошептал он, придвигаясь ближе и беря ее лицо в ладони.

Руки у него были такие теплые… Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она закрыла глаза.

Испытав прикосновение его губ, Кэтрин задрожала от желания.

– Я весь вечер не мог оторвать от тебя глаз, – продолжал он, касаясь ее шеи, гладя ее темные волосы. – Ты околдовала меня.

– Уорвик, – заговорила она, и имя это показалось ей таким прекрасным. – Это так неожиданно. Все происходит слишком быстро.

– Я знаю, – ответил он. – Я знаю.

– Этот уик-энд… Я… все так… так… – Кэтрин пыталась найти нужные слова, но не смогла.

Она, преподаватель литературы, не сумела выразить свои мысли. Но слова были не нужны. Она поцеловала Уорвика, позволила ему обнять себя за плечи. Он был такой сильный, мужественный. Может, это от занятий скалолазанием, о которых он ей рассказывал?

«Если так, – подумала она, – то поездки в Скалистый край идут мужчинам на пользу».

Она коснулась его руки и почувствовала, что сердце вот-вот выскочит из груди.

– Ты не против? – прошептал он. – Если хочешь, можно остановиться. Нам некуда торопиться. Кэтрин, ты стоишь того, чтобы подождать.

Она улыбнулась:

– Тебе не пришлось долго ждать моего согласия.

– Я ждал тебя всю жизнь.

Услышав эти слова, Кэтрин закрыла глаза. Она понимала, что во фразе Уорвика нет ничего оригинального, но ей никто никогда не говорил таких слов, и поэтому они прозвучали как самая изысканная поэзия.

Губы его были рядом с ее губами, она чувствовала тепло его дыхания на своем лице. Неужели она на самом деле хочет этого? Кэтрин подалась вперед, прикоснулась губами к его губам.

– Я согласна, – произнесла она.

– И на это? – Уорвик начал покрывать поцелуями ее шею.

– Да, – едва слышно выдохнула она. – И на это.

Ей казалось, что могучие волны подняли ее и уносят куда-то далеко-далеко. Это было самое прекрасное в мире ощущение.

Робин поднялась со скамьи и зашагала по траве. Ей казалось, что лунный свет увлекает ее к озеру, и она не сопротивлялась его зову.

– Прости, если полез не в свое дело, – произнес шедший следом Дэн. – Ты очень сердишься?

– Нет, нисколько, – успокоила его Робин. – Просто это… так странно.

– Что именно?

– То, что ты наблюдал за мной, размышлял о моей жизни.

– Ты только не сердись, но… большинство людей на этой конференции сделали выводы насчет твоей личной жизни после вчерашней сцены в столовой.

Робин тяжело вздохнула и подняла взгляд на ночное небо.

– Наверное, ты прав, – сказала она. – Но это так несправедливо. Я приехала сюда, чтобы хоть ненадолго забыть об обычной жизни, но, видно, не судьба.

– Почему же?

Она отвлеклась от созерцания звезд и взглянула на Дэна, земного мужчину, казавшегося ей божественным.

– Джейс, – пояснила она. – У нас все не так, как надо. Ты был прав.

– Прости, – повторил он.

– Я пыталась все уладить. Честное слово, пыталась. Только у меня ничего не получается, и наши отношения все хуже и хуже. Это похоже на какой-то ужасный фарс. Чем сильнее я стараюсь, тем хуже все идет.

– А ты говорила ему о своих чувствах?

– Не так подробно. Но несколько раз намекала.

Дэн покачал головой.

– Что? – удивилась Робин.

– Некоторые люди не понимают намеков, и твой друг кажется мне именно таким человеком. Тебе придется поговорить с ним прямо. Так и скажи ему, что ты с ним несчастлива.

Робин снова стала смотреть на озеро, на поверхности которого подрагивало четкое отражение луны.

– Быть откровенной нелегко.

– Верно, – согласился Дэн, – но, судя по тому, что я видел, скрывать правду тоже трудно.

Воцарилась тишина. Где-то далеко, за полями, ухал филин.

– И почему в жизни все так сложно? – вздохнула Робин.

– Потому что мы сами создаем себе сложности. Упускаем свою жизнь из-под контроля. Это очень легко сделать.

– А с тобой такое случалось?

– Постоянно случается. И сейчас тоже.

Робин недоуменно посмотрела на него:

– Что ты имеешь в виду?

– Я чувствую, что скоро моя жизнь станет гораздо более сложной, – едва слышно прошептал он.

Робин не успела повторить свой вопрос – Дэн наклонился к ней и поцеловал в губы. Это был долгий сладостный поцелуй.

Робин охнула.

– Наверное, теперь я усложнил заодно и твою жизнь?

Сброшенная одежда лежала на полу в Храмовой комнате, и поцелуи становились все жарче. Кэтрин казалось, что прежняя она осталась в Оксфорде, что новая она превратилась в другую, свободную, раскованную женщину; и это было прекрасно. Когда Уорвик целовал ее, ей чудилось, что она переносится в Эдем, и она не хотела, чтобы это заканчивалось, – никогда.