Инстинкт женщины - Чингиз Абдуллаев

— Теперь я скажу вам нашу версию, — предложил полковник. —Ваши люди вышли на следователя, заплатили ему немыслимые деньги, а затемвыкрали Форина. У меня нет никаких сомнений.

Он остановился и посмотрел на своего собеседника. Тот пожалплечами.

— Можете думать все, что хотите.

— Вы его не спасете, — вдруг сказал Авдонин.

— Что? — переспросил ошеломленный генерал.

— Мы оба знаем, о чем идет речь, — быстро сказал полковник,— вы ничего не сможете сделать, Николай Александрович, даже если потратите всеего деньги и купите всех наших генералов.

— Это вы планировали покушение? — напрямую спросил генерал.

— Вы все понимаете, — не ответил полковник, — я думаю, чтовы успели узнать и про Суходолова.

— Которого вы так быстро ликвидировали, — пробурчал генерал.— Что вам нужно? Вы можете объяснить мне, зачем вам понадобилась его смерть?

— Мы ведь знаем, что именно он «верховный судья», — ответилАвдонин, — а вы знаете о задаче, которую нам поставил новый президент. В странедолжен быть только один верховный судья. И это наш президент. Второго мы непотерпим.

— Вы решили его устранить, — медленно произнес генерал, —похоже, что вы правы. Никакие мои усилия его уже не спасут, если вы принялитакое решение. Я думал об этом. Только ваши люди могли так быстро убратьвторого свидетеля после исчезновения первого.

— Я рад, что встретил понимающего человека. Нам давно нужнобыло встретиться, Николай Александрович.

— И вы предлагаете мне его предать? Или… — Генералнахмурился, взглянул на полковника. — Нет, вы бы не стали меня вызывать сюда.Вы бы просто осуществили задуманное. У вас какой-то план. Мы можемдоговориться?

— Можем. — Авдонин снял очки, протер стекла, обернулся,словно опасаясь, что их действительно могли подслушать. — Мы гарантируем емужизнь, а он на некоторое время покидает Москву, уезжает куда-нибудь за границу.

— Не понял. — Генерал чувствовал, как сильнее болит сердце.Он тяжело перевел дыхание. Впервые в жизни он чувствовал себя почти предателем.

— Вы понимаете, что при желании мы его легко уберем. Непоможет никакая охрана. Поэтому я предлагаю вам убедить Рашковского покинутьМоскву. На некоторое время. Скажем, на три месяца. За это время мы немногопочистим город, и он сможет вернуться. Вот, собственно, и все. Мы гарантируемему жизнь, а вы гарантируете нам его отъезд.

— Зачем? — все еще не понимал генерал. — Зачем вам этонужно?

— Мы договорились? — спросил полковник вместо ответа.

— У вас есть план. — Фомичев задумался. — Что значит «почистимгород»?

— У нас есть конкретное указание нового президента, —пояснил Авдонин. — Всю страну захлестнула преступность. В Москве люди ужебоятся ходить по улицам. Каждый день банды устраивают разборки. Мы должны сэтим покончить раз и навсегда. Когда Рашковский уедет, мы начнем «чистку».

Генерал задумался. Ему не нравился план, который предлагалполковник. Он думал минуту, другую. Затем решительно произнес:

— Рашковский не согласится уехать.

— Тогда вы сможете присутствовать на его похоронах, —невозмутимо ответил Авдонин. — У нас есть приказ, Николай Александрович. И выпонимаете, что мы его выполним.

— Нравы в нашей конторе не меняются, — пробормотал генерал.

— Вот именно. Я говорю вам откровенно, не пытаясь васобмануть. Если мы захотим убрать Рашковского, мы это сделаем. Его не спасет нипоездка в другую страну, ни самые лучшие охранники. Как вы понимаете, длячеловека его профессии никаких гарантий не существует. Он очень богатый человек,влиятельный бизнесмен. И у него, разумеется, много врагов. Кто знает, когда игде наемный киллер захочет убрать Рашковского. А я могу дать гарантию, что оностанется в живых. Во всяком случае, пока он снова не появится в Москве.

— Вы говорили — на три месяца?

— Я говорил, что нам нужно три месяца, чтобы почиститьгород. Но абсолютной гарантии на будущее я дать не могу. Хотя на его месте я бывсе-таки уехал.

— Мне кажется, что это шантаж. Если о нашем разговореузнают…

— Журналисты… — иронично вставил Авдонин, — или моеруководство? Что вы можете сделать, генерал? Рассказать, что я вам угрожал? Ябуду все отрицать. Рассказать о моем предложении? Но это глупо. Тогда за жизньРашковского я не дам и копейки. Да, это шантаж. У меня есть конкретный план. Иконкретные указания руководства. И я собираюсь их выполнить.

— Вы все спланировали с самого начала, — задыхался скорее отгнева, чем от одышки генерал. — Вы хотели устранить Рашковского… Вы…

Он вдруг остановился. Взглянул на продолжавшего шагатьАвдонина.

— Полковник, — позвал он своего неприятного собеседника. Тотостановился, но все еще не поворачивался к генералу. — Полковник, — сноваосторожно позвал его Фомичев, — но почему тогда вы так ошиблись?

Авдонин повернулся к генералу. Блеснули стекла очков. Онпо-прежнему молчал, словно разрешая Николаю Александровичу самому домысливатьвозможное продолжение этой темы.

— Почему вы ошиблись? — тихо повторил генерал. — Вы ведьдолжны были знать, что его дочь улетает на учебу… Или вы не знали?

Полковник все еще молчал.

— Почему вы ошиблись? — снова спросил генерал. — Или… Или выне ошиблись? Вы не ошиблись, — повторил он уже убежденно.

Он вдруг замер, чувствуя, как сильно колотится сердце.Поднял руку, словно собираясь опереться на плечо стоявшего рядом полковника…

— Я все понял, — ошеломленно сказал Фомичев, — вы заранеевсе просчитали. Вы знали, что в автомобиле будет его дочь. Вы не ошиблись. Выточно вычислили его реакцию. Она должна была погибнуть, и тогда разгневанныйотец начнет мстить всем подряд. Это был ваш план?! Вы так все спланировали?!

— Я не буду отвечать вам, — чеканя слова, проговорилАвдонин, — я полагал, что вы разумный человек. Уберите Рашковского из Москвы, ивы его спасете. Разумеется, его не нужно посвящать в детали нашейдоговоренности.

— И вы начнете свою «зачистку» в городе. Я, кажется, толькотеперь начал все понимать. Вы подставили мне Форина нарочно. Вы знали, что ясмогу его вычислить. Вы все точно знали. И просчитали реакцию Рашковского. Онуедет, а вы начнете убирать авторитетов и свалите все на Рашковского. Выставитеего главным виновником начавшихся разборок.

— Возможно, — ответил полковник, — но лучше быть виновником,чем трупом. Вам так не кажется?

— Он не согласится, — убежденно сказал генерал.