Месть женщины - Чингиз Абдуллаев

Как бы плохо мужчины ни думали о женщинах, любая женщинадумает о них еще хуже.

Никола-Себастьен де Шамфор, «Максимы и мысли»

В этот день ее вызвал сам Чернов. После событий январядевяносто первого года и ухода в отставку генерала Маркова именно генералЧернов, бывший прежде его заместителем, стал руководителем специальной группы«Кларисса». И именно он теперь вызвал к себе одного из лучших сотрудниковгруппы — полковника Марину Чернышеву.

Несмотря на свой возраст, — ей шел уже сорок второйгод, — женщина по-прежнему сохранила свою удивительную фигуру и красоту,не только не стертую годами, наоборот, обретающую внутреннее очарование,передаваемое мудростью и опытом. Много лет назад, во время операции в ЮжнойАфрике, они были даже близки, Но связь длилась недолго. Они оказались слишкомразными людьми. Их связывала только общая работа и способность аналитическогомышления. Но если сам Чернов был больше практиком, планируя и осуществляя самыедерзкие операции Первого главного управления КГБ СССР и действуя часто нетолько в обход закона, но и попирая моральные нормы, то Чернышева в последниегоды больше занималась аналитической работой, выполняя особые задания бывшегоруководителя группы генерала Маркова.

После того, как в марте девяносто первого генерал Марковушел на пенсию, Чернышева занималась разработкой операции в Чехословакии позакреплению бывшей агентуры КГБ в этой стране. В июле операция была практическизакончена, и все старые связи были либо прерваны, либо восстановлены. И вотновый вызов к генералу.

В их группе никогда не надевали форму и каждый волен был самвыбирать стиль гражданской одежды, сообразуясь со своими вкусами и привычками.Марина любила брючные костюмы. Даже в эту летнюю жару она была в светлыхшироких брюках и в белой блузке, плотно облегающей ее тело. Войдя в кабинетгенерала, она коротко кивнула в знак приветствия и, не дожидаясь приглашения,прошла к столу, села напротив Чернова.

— Добрый день, Марина Владимировна, — сказал, каквсегда улыбаясь, Чернов. Он обращался к ней по имени-отчеству, словноподчеркивая ее возраст и забывая о том, что они когда-то были близки.

— Добрый день, Сергей Валентинович, — она отвечалатаким же образом, подчеркивая еще более почетный возраст самого Чернова,которому было уже за пятьдесят.

— Ваша работа по пражскому направлению заслуживаетвсяческого поощрения, — отметил генерал, — я докладывал о вас самомуШебаршину. Он хочет с вами встретиться. Надеюсь, вы не имеете ничего против?

Сарказм в его словах был понятен. Генерал-лейтенант ЛеонидШебаршин вот уже два года возглавлял советскую разведку. Именно ему фактическиподчинялась группа «Кларисса», о существовании которой не знали даже многиевысокопоставленные офицеры ЛГУ КГБ СССР.

Сотрудники «Клариссы», кроме самого руководителя группы,почти никогда не появлялись в Ясенево, где находился основной центр руководствасоветской разведки. Они существовали автономно, словно отдельный остров вбушующем океане спецслужб.

— Что-нибудь случилось? — спросила Чернышева.

— Это связано с Прагой, — кивнул Чернов, — выведь так и не смогли выйти на «Кучера»?

— Я вам докладывала, — недовольно нахмуриласьЧернышева. — «Кучер» был резидентом Чехословакии в ФРГ. После пражской«бархатной революции» и объединения Германии он замолчал. Настоящая фамилияэтого человека Флосман, но в Мюнхене он был известен под фамилией Балика.

— Я все помню. Но вам так и не удалось найти этогоФлосмана-Балика. Подозреваю, что именно из-за него Шебаршин и хочет с вамиувидеться.

— Мы нашли всех. Установлены все остальные, —сказала Чернышева, вспоминая: — Заградка, Ступка, Капек, Здражил. Всех, кромеФлосмана. Он исчез в Мюнхене и, несмотря на все наши попытки его обнаружить, мыне смогли его найти. Подозреваю, что он просто сбежал. Или уехал в какую-либодругую страну. В Прагу он не вернулся.

— Во всяком случае, у меня спрашивали именно онем, — сказал Чернов, — поэтому через час мы должны быть в Ясенево.Выезжаем через двадцать минут. Надеюсь, все дело вы помните достаточно хорошо.

Она поморщилась. Этот ернический тон Чернова ей не нравился.А он вдруг, серьезно посмотрев на нее, сказал совсем другим тоном.

— Хорошо выглядишь, Марина.

— Стараюсь. Пока еще нравлюсь мужчинам.

— Я это по себе чувствую. Всегда спрашиваю себя, почемуу нас так ничего и не вышло?

— Не знаю. Наверное, не судьба.

— Какая судьба, — отмахнулся он, — просто тыникогда ко мне особенно хорошо и не относилась. Я это всегда чувствовал.

— Неправда, — возразила она, — я всегдаценила тебя как лучшего среди нас профессионала. Ну, может, второго, послеМаркова. Ты и был лучшим. Но…

— Вот именно — но. У тебя в запасе всегда было «но».

— Это зависело не только от меня. Если хочешьоткровенно, я тебе скажу. У тебя раздвоение личности. Когда ты попадаешь зарубеж, то сразу превращаешься в осторожного, умного, заботливого, надежногопартнера. Я ведь помню, как ты работал со мной в Родезии и в Чили. А когдавозвращаемся домой… Тебя словно подменяют. И ты теряешь всякий контроль. Даже впостели ты совсем другой. Извини. Я не хотела тебя обижать.

— Другой — это хорошо или плохо?

— Плохо. Здесь ты более черствый, более равнодушный,более жестокий. Все то, что тебе удается подавлять там, ясно проявляется здесь.Я не хотела этого разговора, ты сам первый начал.

Он взглянул на часы.

— Машина уже здесь, — кивнул женщине, словно даваяпонять, что разговор закончен. — Поедем, Марина Владимировна, а то мыможем опоздать. Вам пятнадцать минут на сборы хватит?

— Хватит, — она поднялась и вышла из комнаты. Онпроводил ее мрачным взглядом и вздохнул.

Ровно через пятнадцать минут она ему позвонила. Он невольновзглянул на часы и улыбнулся, довольный: она была потрясающе точна. Еще черезпять минут они выехала в Ясенево. В дороге почти все время молчали, словно всеглавное уже было сказано там, в кабинете. Или, может, просто не хотели говоритьпри постороннем — водителе.

Когда они уже подъезжали к воротам, Чернов достал из карманаспециальную пластиковую карточку офицера ПГУ и протянул ее Чернышевой.Сотрудники «Клариссы» не имели подобных постоянных пропусков в Ясенево. Онипросто не могли попасть в список офицеров, допущенных к работе с особосекретными документами.

После соответствующей проверки уже через несколько минут онибыли в кабинете начальника ПГУ. Здесь посетителей никогда не заставляли ждать вприемной. Назначалось точное время приема, чтобы одни приглашенные невстретились с другими. В этих кабинетах умели ценить собственное время и времясвоих сотрудников.