Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание - Леонид Михайлович Млечин

Токунага только отмахнулся. Он посадил на грузовик пятнадцать солдат, взял тяжелый пулемет и отправился на другую сторону острова.

Американцы тем временем углубились в лес и словно исчезли. Прошло несколько часов, но ничего не было слышно. Где американцы? Где лейтенант Токунага? Огава заснул только поздно ночью.

Утром Огава увидел американский легкий крейсер и три транспортных корабля. Он попытался закурить, но руки у него тряслись. Он зажигал одну спичку за другой. Потом спохватился и сжег секретные бумаги, которые хранил при себе.

Вторжение началось с бомбардировки. Берег, на который готовилась высадка десанта, исчез в облаках дыма. Затем американцы перенесли огонь в глубь острова. Самолеты сбрасывали двухсотфунтовые бомбы на парашютах. Американцы знали, что на острове нет никаких средств противовоздушной обороны, и бомбили его долго и методично.

Когда бомбардировка прекратилась и транспортные корабли двинулись к берегу, появился раненый ефрейтор из отряда лейтенанта Токунага. Ночью их неожиданно атаковали и почти всех перебили.

— Где лейтенант? — спросил его Огава.

— Его подстрелили первым.

Капитан Сато из отряда морских камикадзе отослал своих людей в убежище, а сам остался, чтобы уничтожить свои суденышки.

Он еле спасся, потому что его обстреливали из всех видов корабельного оружия. Огава с изумлением слушал его рассказ. Стрелять из тяжелой артиллерии по одному человеку — это расходилось с его представлениями о том, как должна вестись война. Воистину американцы ничего не жалели ради победы.

Они высадили на остров батальон морской пехоты и четыре танка. Огава приказал всем отступать в горы. Он сразу понял, что первое же столкновение с превосходящими силами американцев станет для японцев последним.

Отряд камикадзе и разведывательный отряд отказались отступать, заявив, что достойно встретят врага. Огава велел раненым отходить, отобрал пять-шесть наиболее крепких солдат, которые должны были нести продовольствие. Но им не удалось далеко уйти. Американцы отрезали путь в горы. Огава послал одного из солдат проверить дорогу, и тот приполз назад с пулей в ноге.

Японские солдаты не были готовы к противоборству с превосходящими силами противника. Они теряли уверенность в себе, не знали, что делать, и гибли один за другим. Огава тоже был ранен: ему отстрелили палец на левой руке. Один из солдат наложил тугую повязку.

Ночью второго марта он решил пробиваться в горы. У него оставалось пятнадцать человек. Разработанный им план боя был простым: авангард из трех-четырех человек принимает на себя удар и гибнет, зато остальные прорываются.

Американцы не ждали атаки, и японцам удалось проскользнуть. На тропе Огава увидел труп своего связного. Бритвой, которую Огава дала мать, он отрезал мизинец убитого, завернул в бумагу и положил в карман, чтобы потом похоронить достойно.

Утром третьего марта к Огава обратился один из раненых. Он просил дать им взрывчатки. Огава пошел вместе с ним. В палатке для раненых он насчитал двадцать два человека. Они не хотели сдаваться американцам.

— Мы не сможем уйти. Помогите нам умереть здесь.

— Хорошо, — согласился Огава, — я оставлю вам динамит с взрывателями. Но и у меня есть последняя к вам просьба: дождитесь, пока придут американцы, и только тогда взрывайте.

— Нам все равно, погибнем мы одни или вместе с американцами, — сказал один из раненых.

— Но нам не все равно, — возразил Огава. — Когда мы услышим взрыв, то поймем, что американцы уже здесь и на базу возвращаться нельзя.

Через несколько недель Огава вновь оказался на этом месте. Он не нашел даже следов палатки. Не осталось ничего — только большая яма в земле. Огава постоял несколько минут. Он не молился за погибших, и даже слезы не навернулись ему на глаза. Постоял и ушел.

Огава покинул базу вдвоем с ефрейтором Симидзу. Ночью они заблудились и вышли прямо на американцев. Огава и Симидзу бросили ручные гранаты, которые у них оставались, и ринулись назад, в джунгли. Американцы не стали их преследовать, но методично обстреляли весь район из гаубиц.

Командир гарнизона — лейтенант Хамадзаки и десять солдат попались, когда они сделали привал. Камикадзе пытались контратаковать, но неудачно. Вся их группа была уничтожена.

Остатки японского гарнизона, оставшиеся без командиров, рассеялись по острову. Огава сделал попытку их собрать. Он был теперь единственным японским офицером на острове.

На дорогах уже валялись в большом количестве бумажки от жевательной резинки и рифленые бутылки из-под кока-колы. Выходит, японская армия проиграла таким несерьезным людям.

Американцы не стали прочесывать остров, и, выждав, Огава вернулся назад в бараки, где хранились запасы продовольствия. Он знал, что японцы рано или поздно придут сюда за едой.

Его армию составляли двадцать солдат, ефрейтор Симидзу и ефрейтор Ёсио Фудзита.

Огава сменил форменный китель на легкую тропическую куртку с погонами. Ефрейтор Фудзита нашел в лесу винтовку образца 99-го года, а Огава еще раньше нашел винтовку 38-го года. Он попросил Фудзита поменяться с ним винтовками, потому что к 99-й был запас в триста обойм.

Огава сократил выдачу риса и надеялся продержаться до августа. Но с раздражением наблюдал, что его солдаты заняты только поисками пищи. Они каждый день дрались из-за еды и пытались воровать рис друг у друга.

Ефрейтор Фудзита предложил Огава:

— Нет смысла держаться всем вместе. Американцы легко могут накрыть нас. Может быть, разумнее разбиться на группы?

Огава понимал, что солдаты боятся отнюдь не окружения. Они просто хотели получить свою долю риса и поскорее ее слопать, но не стал возражать. Эти люди были обузой для него. Огава разбил их на группы по три человека, рассудив, что это оптимальное число: пока двое стоят в охранении, третий может спокойно приготовить пищу.

Вместе с Огава остался ефрейтор Симидзу и один рядовой. В апреле Огава решил перебазироваться в другое место. 18 апреля японцы пустились в путь — это был роковой день. Внезапно их атаковали американцы.

Солдат, который шел вместе с Огава, растерялся и был убит. Огава и Симидзу остались вдвоем. Позже к ним пристал рядовой Касима. После высадки американцев он присоединился к аэродромной группе, но заболел нефритом, и его бросили одного. Неделю он питался сырым картофелем и кокосовыми орехами, пока не нашел Огава.

В середине мая они услышали артиллерийскую канонаду. Стреляли где-то на юге. Им стало ясно, что еще одна группа японцев попалась. Позже Огава узнал, что это были летчики, которые так и не успели эвакуироваться, потому что уступили место на судне нескольким десяткам беженцев — это были японские женщины и дети, спасавшиеся от американцев.

Все летчики погибли, кроме двоих, которые чудом спаслись. Они рассказали потом Огава, что летчики умирали с