Всегда, когда любишь - Ширли Басби

Адам тяжело вздохнул. Что же делать? Нельзя все время скакать по Техасу, не имея определенной цели. В Натчез пока тоже нельзя. Ведь неизвестно, не преследует ли их Майкейя. К тому же провиант у них на исходе. Лошади никуда не годятся. Денег нет. Так что о продолжительном путешествии и думать нечего.

По некотором размышлении Адам пришел к выводу, что при первой же возможности ему надо избавиться от Саванны. Он уже жалел, что не связал ее тогда в лагере Майкейи и не оставил вместе с Джереми. Или на ближайшей плантации. По крайней мере у него были бы развязаны руки. Он имел бы двух лошадей и провизию, которую не надо было бы ни с кем делить. Впрочем, это еще не поздно сделать. Но он не хочет терять ее, эту маленькую сучку с огненными волосами и бешеным нравом. Она принадлежит ему и еще не расплатилась с ним за все то, что он для нее сделал. Нет, он наверняка сходит с ума. Уж не наследственное ли это? Но, насколько ему известно, сумасшедших у него в роду не было.

Он вернулся на стоянку унылый и мрачный и, не обращая внимания на Саванну, привязал ее лошадь и распаковал все, что она с собой увезла. Взглянув на закатное солнце, Адам подумал, что лучше отправиться в путь на рассвете, тем более что голова у него буквально раскалывалась от боли. И тут пришло решение поехать прямо в Сан-Антонио, где, насколько он помнил, жил дон Филипе Сантана, педантичный старик испанец, с которым Адам когда-то познакомился в Тер-дю-Кер. Он как будто доводился Джейсону кузеном. Адам не любил обращаться с просьбами, но другого выхода не было. Эта поездка могла решить сразу несколько проблем. Во-первых, на таком огромном пространстве им наверняка удастся ускользнуть от Майкейи, а заодно получить кров, пополнить запасы и сменить лошадей, чтобы в конце концов отправиться в Натчез. Теперь они будут ехать, останавливаясь только днем, в полном изнеможении, и ему будет не до Саванны с ее прелестями.

Девушка видела, что Адам принял какое-то решение, о котором она даже не догадывалась. И когда утром они пустили лошадей вскачь, думала о том, доведется ли ей вновь увидеть дорогих ее сердцу людей и знакомые места. Никогда еще она так не мчалась верхом и никогда не была такой измученной, грязной и голодной. Они скакали от темна до темна, останавливаясь лишь для того, чтобы Адам мог пополнить съестные припасы. Ехали в полном молчании, едва сдерживая гнев и обиду, затаив злобу, как два лютых врага. Страшно было даже подумать, какая могла разразиться буря из-за неосторожно брошенного слова. Саванна вела себя смирно, носила одежду, которую он раздобыл для нее, и даже позволила ему заплести ее волосы в две толстые косы, уложить их вокруг головы и нахлобучить ей чуть ли не на глаза старую войлочную шляпу.

— Так по крайней мере ты сойдешь за мальчишку, — сказал он. — Во всяком случае, издали. Нельзя оставлять Майкейе ни единого шанса отыскать нас. Не так ли, бесовское отродье?

Адам даже хотел остричь копну ее огненно-золотистых волос и уже вооружился ножом, но тут подумал, что его и в самом деле бес попутал. К несчастью, бриджи и рубашка не могли скрыть всех ее женских прелестей. Бриджи плотно облегали изящные бедра и стройные ноги, а рубашка лишь немного скрадывала пышную грудь. Так что напрасно Адам старался. Принять Саванну за подростка можно было лишь с далекого расстояния.

По мере их продвижения на юго-запад, в глубь Техаса, пейзаж постепенно менялся. Сосновые леса остались позади, и теперь все чаще попадались дубы и каштаны, ивы и магнолии. Уверенный в том, что, так и не напав на их след и потеряв какое-то время, Майкейя отправился прямиком в Накогдочес, чтобы пополнить свои ресурсы и продолжать путь вместе с Джереми, Адам старался держаться подальше от этой местности. Они пересекли реки Анджелина и Нечез и теперь ехали по бесконечным дубовым рощам, где наряду с огромными дубами встречался блэкджек, низкорослый сучковатый дубок с черной корой. Через несколько дней, прежде чем пересечь реку Тринити, они заметили впереди прерию. Радости их не было предела, когда после долгого путешествия по лесам они наконец увидели открытое пространство.

Адам и Саванна спустились к реке Тринити по крутому обрыву, и, как только пересекли ее, ландшафт стал субтропическим. Они с трудом пробирались сквозь густые тростниковые заросли всех оттенков зеленого цвета, исполинские деревья были увиты всевозможными растениями с преобладанием виноградной лозы, а некоторые покрыты испанским мхом.

Вечером они остановились на берегу реки Тринити среди настоящего буйства природы и стали обустраивать стоянку, что обычно делали с удовольствием. Днем им попалось стадо диких кабанов, и Адам подстрелил молодого кабанчика. Каждая пуля у них, к несчастью, была теперь на вес золота, поскольку запас их таял буквально на глазах. Они отлично поужинали, и, казалось, причин для беспокойства у Адама в тот вечер не было. Признаков погони он не заметил, да и Саванна не вызывала особых опасений. И все же ему было не по себе. Он то и дело озирался. Тревога с каждой минутой росла, словно кто-то преследовал их по пятам. На случай внезапной атаки ночью Адам предпринял все меры предосторожности, хотя вряд ли Майкейя и Джереми за ними охотились. Иначе они давно напали бы на них.

Не мог также Адам не думать о том, что съестные припасы кончились, и теперь они питались лишь тем, что удавалось раздобыть ему. Поскольку пули тоже были на исходе, Адам не мог не понимать, что это значит. Закончилось и зерно, и лошадям приходилось лишь щипать траву, благо в прериях ее было в избытке. Однако становилось очевидным, что еще немного, и животные вообще не смогут таскать ноги.

Адам с мрачным видом смотрел в темноту, обуреваемый печальными мыслями. Не сегодня-завтра одна из лошадей ляжет и больше не встанет. Веселенькая перспектива! Остаться в бескрайней техасской глуши без лошадей, без пуль и без пищи.

Он взглянул на спавшую рядом Саванну, и выражение его лица смягчилось. Бедняжка! Как она осунулась! Ее некогда нежные руки были покрыты царапинами и обожжены солнцем. Но выпавшие на ее долю суровые испытания она терпеливо сносила, ни разу не пожаловалась. Впрочем, сама виновата. Не надо быть жадной. Никто не велел ей связываться с Майкейей и отправляться на поиски золота. Что заслужила, то и получила.

Адам нахмурился. Несмотря ни на что, эта сучка была все так же соблазнительна. И как бы крепко Адам ни спал после дневных мучений, он все равно видел ее в своих снах, ощущал ее мягкое, нежное тело, вкус ее поцелуев и просыпался совершенно разбитый, проклиная все на свете из-за того, что даже ночью не мог от нее избавиться.

Утро выдалось ясное, и когда солнечный диск завис высоко в яркой синеве неба, окружающий пейзаж вновь изменился: теперь они скакали по небольшим болотистым прериям, поросшим сочной травой и тростником и окруженным высоким строевым лесом. Ближе к вечеру опять стали попадаться дубовые рощи, но Адам не замечал всей этой красоты, не в силах отделаться от ощущения опасности.

Каково же было его удивление, когда уже в сумерках, поглощенный мыслями о погоне, он вдруг увидел впереди деревеньку. Он просто не верил своим глазам, рассматривая с полдюжины ветхих строений, лепившихся друг к другу. Они выглядели вполне миролюбиво, однако Адам ни на минуту не забывал о том, что находится в глубине испанской территории нелегально, и не имел ни малейшего желания провести остаток дней своих в забытой Богом испанской тюрьме, а потому не спешил приближаться к этим развалюхам.