Опасные желания - Эрин А. Крейг

– Мама не умрет! – закричала Сейди и разрыдалась. – Почему вы так говорите? Папа повез ее в город. Доктора ей помогут. Правда, Мерри?

– Конечно, – ответила та, поглаживая по спине Сейди, спрятавшую лицо в ее юбках. – Да что с вами такое? – набросилась Мерри на Пруденс.

– Вот почему детей нельзя пускать в Дом Собрания. Никогда, – сказала та.

– Дети, – произнес Сайрус, словно соглашаясь с Пруденс. – Дети – это так странно, правда?

– Это уже никуда не годится, – пробормотал Леланд, тронув Эймоса за локоть. – Может, нам пора…

– Всю жизнь их растишь, так ведь? Кормишь, отправляешь в школу, оберегаешь. А потом они перестают быть детьми, и внезапно… – Сайрус умолк и сильно качнулся в сторону.

– Ему нужен врач, – сказала я, но меня никто не услышал. – Где доктор Эмброуз? – Я попыталась повысить голос, но он тонул в шуме.

Сайрус склонил голову набок, уставившись в пространство. Солнечный блик попал ему в глаза – яркий кружочек света, наверняка отразившийся от чего-то блестящего. Вокруг было слишком много людей, чтобы можно было найти его источник.

– Ты! – взревел Сайрус, заметив моего брата. Он, покачиваясь, пытался подняться с пола, но тело его не слушалось. – Я думал, что там ты!

Сэмюэль непонимающе нахмурил брови. Из зала снова донеслись крики, и мой брат шагнул ближе, чтобы лучше слышать.

– Вчера в сарае… – произнес Сайрус. – Я не знал, что там Сара… – Он лениво облизнул уголок рта. – Я думал… Думал, что там ты.

Филемон дернул веревку, подтаскивая Сайруса к себе.

– А ну-ка повтори, Дэнфорт.

Сайрус издал бессвязный рык.

– Я не поджигал поля. Клянусь, это не я. Но когда я пошел смотреть на пожар, то увидел… Увидел, что в сарае кто-то ходит. Я подумал, что там этот ублюдок, поэтому чиркнул спичкой и помолился Господу, чтобы пламя побыстрее разгорелось.

Я разинула рот.

– Папа, прекрати! – вскрикнула Ребекка пронзительно, точно сова. – Ты сам не понимаешь, что говоришь!

– Похоже, он прекрасно понимает, что говорит, и точно знает, что сделал, – сказал Филемон, выставив руку, чтобы не подпустить Ребекку к Сайрусу.

– Вы пытались убить меня? – пробормотал Сэмюэль, широко распахнув глаза. – Только потому, что… – Его взгляд упал на Ребекку, и ему хватило ума замолчать.

Она повернулась и схватила Леланда за подтяжки. Слезы мольбы наполнили ее глаза.

– Он не знает, что говорит. Прошу вас… Моему отцу плохо. Позвольте мне увести его домой, я сама о нем позабочусь. Он этого не делал! Он не мог!

Люди пришли в движение, и нас буквально вынесло из зала. Толпа двинулась по улице, увлекая меня за собой, как волны беспомощную щепку, неспособную сопротивляться хаосу.

– Стойте! – закричала я, когда Сайруса Дэнфорта проволокли мимо церкви и тюрьмы и затащили на помост. Разгневанные голоса из толпы требовали принести веревку. – Это неправильно! Так не делается!

– Эллери, прекрати! – прошипел Сэмюэль. – Он пытался убить меня. Сам сознался.

– С ним что-то не так – разве ты не видишь? После удара… Наверное, у него случилось сотрясение, а может, и что-нибудь похуже. Он сам не знает, что говорит, не осознает, что делает. Нельзя спрашивать с него за чепуху, которую он несет.

Сэмюэль схватил меня за локоть и потащил из толпы. Я начала упираться, и тогда он повернулся и резко дернул меня.

– Это не чепуха. Иди домой, если кишка тонка. – Его слова прозвучали резко и жестко. Я никогда не видела его таким. – А я останусь и посмотрю. Хочу увидеть, как Дэнфорты за все заплатят.

– Ты же не всерьез это говоришь! – воскликнула я, цепляясь за его плечи и изо всех сил стараясь удержать брата. Он оттолкнул мои руки с горечью и разочарованием. В его глазах сверкали безумные злые искры, такие неистовые, что я едва его узнавала.

Человек, который расталкивал толпу и пробирался к виселице, требуя освободить ему лучшее место, не мог быть моим братом. Казалось, какой-то незнакомец занял его место и очень неумело изображал его. Он был очень похож на брата, но еще никогда лицо Сэмюэля не искажала такая страшная гримаса ненависти. Его голос звучал так же, как у моего близнеца, но слова, срывавшиеся с его губ, были странными и неверными, скверными и жестокими.

Толпа зашумела громче, приветствуя Уинтропа Маллинза, который выбежал на площадь, торжествующе вскинув над головой моток веревки. У меня внутри все перевернулось при виде оскаленных лиц и кровожадных ухмылок. Это были наши друзья и соседи, люди, с которыми мы жили бок о бок, готовые помочь, гостеприимные. Они были хорошими, добрыми, а вовсе не такими, как сейчас.

С внезапной ясностью я осознала, что не смогу им помешать, и эта мысль подхлестнула меня. Я не могла спасти Сайруса Дэнфорта, но могла уберечь своих младших сестер от страшного зрелища. Нужно было найти Мерри и Сейди и вывести их отсюда.

– Эллери! – с облегчением всхлипнула Мерри, когда я пробралась к ним.

– Скорее пойдем, нужно уходить, – сказала я и поморщилась, услышав хлесткий звук, с которым веревку закинули на перекладину.

– Но мистер Дэнфорт… – произнесла Сейди, готовая сопротивляться.

– Сейчас мы ему уже ничем не поможем, – ответила я, крепко сжав ее руку в своей.

Мы бросились бежать, оставив позади беснующуюся толпу, и остановились лишь на окраине города. Но мы все равно услышали, как произошло ужасное. Ветер донес до нас одобрительный рев и – громче всего – отчаянный вой Ребекки.

Прошла неделя. Затем вторая. Потянулась третья. Дни казались намного длиннее, чем обычно. Мы зорко следили за дорогой, надеясь увидеть нашу повозку.

Я подскакивала от каждого звука, уверенная, что во двор вот-вот войдет папа, держа на руках маму – все еще не до конца поправившуюся, но живую и с гордо выпирающим животом. Но каждый раз оказывалось, что это не они.

Поначалу наш дом превратился в место паломничества для всего города. Целый день к нам то и дело подъезжали повозки и тележки. Соседи приносили свои соболезнования и корзины с едой. Мужчины помогли Сэму разобрать остатки сарая и спланировать на его месте новый. Они даже назначили день для его постройки, и мы знали, что столько помощников быстро справятся с работой.

Я подозревала, что, когда безумие, повлекшее за собой смерть Сайруса, развеялось, всем стало стыдно за свой вклад в случившееся, и теперь они пытались прогнать чувство вины, готовя угощения и проявляя доброту к соседям. Но вишневые пироги и моченые яблоки не могли стереть воспоминания о том дне. Я не забыла, как они скалились и одобрительно вопили, требуя крови. Виновный или нет, никто не заслужил, чтобы его смерти так громко радовались.

Один раз я попыталась навестить Ребекку, приготовив жалкое подобие маминого медового торта, захватив с собой вязаные пинетки и искренне желая найти способ спасти нашу дружбу.