Автострада запредельности - Джон Де Ченси

– Странно, что ты использовал слово «вывод». Оно подразумевает, что идет некая дискуссия, что означает, что используется логика, то есть разум. Иными словами, ты воспользовался логикой, чтобы доказать, что логика ни хрена не стоит.

Джон на миг задумался.

– Может быть, я именно это и имел в виду. Опять-таки, это вопрос перспективы. Давай воспользуемся метафорой. Я использовал лестницу, чтобы подняться уровнем выше, но на этом месте я отбрасываю лестницу, потому что от нее уже не будет никакого толку. Она была мне полезна на определенном этапе, но он закончился.

– Интересно, – сказал я, – но любое сравнение хромает и может тебя подвести.

– А есть у нас время, – спросил Карл, – для всего этого философского навоза?

– И у нас столько времени, сколько мы сами захотим, – ответил я. – Впервые за много времени никто за нами не гонится. Давайте передохнем и продумаем, как нам быть дальше. У нас множество еды, масса энергии для систем жизнеобеспечения… собственно говоря, Сэм, тут становится довольно душно. – Я пододвинул свой стул к нише со столиком. – Снизь немножко температуру, ладно? И уровень углекислого газа, пока ты все равно этим занимаешься.

– Постараюсь, хотя десять человеческих тел изрядно перенапрягают систему кондиционирования воздуха, а это все, что я могу использовать. По местному времени как раз полдень, и температура тут тридцать семь с половиной градусов по Цельсию.

– Прости меня за это замечание, Джейк, – сказал Карл. – Просто…

– Забудь. Мы все были напряжены до излома, включая и меня. Я должен извиниться перед вами всеми за то, как я себя вел. На меня это не похоже, но я могу сослаться в данном случае на извиняющие меня обстоятельства.

– Ты прощен, Джейк, – сказал Джон. – Но Карл кое в чем прав. Нам надо все же заняться насущной проблемой – а она заключается в том, что разделяться нам на этом этапе неразумно.

– Ну, это, конечно, было бы нежелательно, в чем я с тобой согласен. Но это может оказаться необходимым. Карл, ты говоришь, что мы можем запихать всех нас десятерых в твою машинку…

– Я не говорю, что это будет комфортабельная поездка.

– Как насчет нагрузки на систему жизнеобеспечения?

– Мы справимся.

– Ты уверен? Ведь у всякой технологии есть свои ограничения.

– Это что же ты имеешь в виду?

– Ну, хотя бы то, что она не остановила ту ракету, которая в нас ударила.

Карл, который присел на корточки возле кухоньки, потер подростковую щетинку на подбородке.

– Ну да, я про это тоже думал. Но я склонен думать, что любые ограничения были намеренно встроены в машину.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Роланд.

– Ну, то, что те, кто его сделал, хотели привлечь как можно меньше внимания к этой машине с точки зрения технологии.

– Поэтому они построили шевроле-импалу 1957 года. Интересно, как ты называешь тот цвет, в который она окрашена? «Леденцово-яблочный»? Очень неприметно, – сказал я.

Карл смущенно улыбнулся.

– Внешний вид машины – это моя идея. Психологические причины, главным образом. Меня терзала тоска по дому.

Мы все смотрели на него, ожидая объяснений.

Когда мы поняли, что такового не последует, я сказал:

– Карл, кто построил твою машину? И зачем?

Улыбка стала извиняющейся.

– Честное слово, я не уверен, что я готов рассказать историю своей жизни. Извините, но я просто не могу вдаваться в это прямо сейчас.

– Ну, что же, – сказал я. – Тебя никто не принуждает. Это твое дело.

– Спасибо, я очень ценю такт. – Он встал. – Мне кажется, что мне надо пойти к машине и проверить управление лучевого оружия. Знаете, может быть, что я просто изначально неправильно установил его. Как я уже вам говорил, в этой машине есть много такого, чего я просто не понимаю. Она все время преподносит мне новые сюрпризы. – Он потянулся. – Мне тут все равно тесно. Лори, ты пойдешь со мной?

– Естественно.

После того, как они ушли, Шон вышел из кабины в каюту.

– Шон, как ты думаешь, что такое этот парень? – спросил я.

Он погладил свои рыжие, похожие на червячка, усы.

– Странный малый. Странный.

– Это-то мы и сами знаем, – ответил Роланд.

– Ты имеешь в виду его машину? – Шон пожал своими массивными плечами и повернул руку ладонью вверх. – Я готов поспорить, что эта штука пришла из неизвестных нам лабиринтов Космострады, но кроме этого… – Он опрокинул себе в рот бутылку пива, потом вытер физиономию волосатой ручищей. – Он анахронизм ходячий, вот что я точно понимаю.

– Да, – согласился Джон. – Его акцент, манера говорить, выражения, – он повернулся ко мне. – Ты знаешь, Джейк, прежде чем я повстречал Карла, я сказал бы, что твой акцент квинтэссенция того, как говорили американцы. Но Карл звучит, как персонаж какой-нибудь древней кинокартины. Хэмфри Боварт, кто-то вроде этого.

– Хэмфри Богарт, – поправил я.

– Ну, как бы там ни было…

– Он путешественник во времени, – выпалила Сьюзен.

– Ты хочешь сказать, что он пришел из 1957 года? – сказал Роланд.

Сьюзен пожала плечами.

– Конечно. А почему нет?

– А как он попал с земли возрастом около 1957 года сюда и в сейчас?

– Космическим кораблем.

– Космическим кораблем, – сказал Роланд, кивая и потом закатывая глаза.

– Ну да. Относительность, расширение времени и все такое.

– Ты хочешь сказать, – продолжал Роланд, голос его просто истекал иронией, – что он покинул Землю в 1957 году… в космическом корабле?

– Не будь таким чертовски высокомерным. Почему бы и нет?

– Потому что в 1957 году не было еще никаких космических кораблей. И сейчас никаких нет.

– Может, его похитили рикксиане? Я не знаю! Неужели тебе надо прыгать на меня с когтями и зубами всякий раз, когда…

– Но мы говорим о времени, которое было сто пятьдесят лет назад, Сьюзен!

Я сказал:

– Рикксиане шляются по Космостраде примерно лет триста, Роланд. Невозможно сказать, когда они открыли для себя межзвездные путешествия.

Роланд скептически покачал головой.

– Я готов поклясться, что очень недавно.

– Почему бы нам просто не подождать, – вставил Лайем, просунув голову в люк из трейлера, – пока Карл сам нам не скажет? Каким бы ни было объяснение, готов побиться об заклад, что оно окажется сложным.

– Или, может быть, ему есть что скрывать, – сказал Роланд.

– Что именно? – поинтересовался я.