Похищенная, или Красавица для Чудовища - Валерия Чернованова

– Ты – и будешь мне помогать? Если ты еще не заметил, Кейран, мне уже давно не десять.

– Это-то я как раз и заметил, – задумчиво усмехнулся он.

Приблизился, заставляя пленницу всем телом вжиматься в гладкое, согретое солнцем дерево.

– Я помогу тебе. Не безвозмездно, само собой разумеется. – Костяшками пальцев медленно провел по ее щеке, воскрешая в памяти Мишель точно такое же прикосновение другого Донегана.

Она тряхнула головой, уворачиваясь от очередной непрошеной ласки.

– Я тебе не какая-нибудь распутная девка!

– Это не то, о чем ты подумала, малышка, – вкрадчивый, обволакивающий бархатом голос. – Всего один поцелуй, Мишель. Я прошу один поцелуй в обмен на твою свободу. Согласись, это не так уж много.

Мишель вернулась на чердак в растрепанных чувствах. Кейран ее отпустил, напоследок предупредив, что его великодушное предложение остается в силе до вечера. А дальше уже она сама за себя.

– Гален помешался на тебе и может в любой момент слететь с катушек. Он привык строить из себя джентльмена, быть сдержанным и показательно обходительным с леди. Но здесь ты… не леди. Ты для него игрушка, Мишель. Которой ему не терпится начать играть. Это лишь вопрос времени, когда темные желания полностью завладеют его сознанием.

Зловещие слова, брошенные ей вслед. Мишель понимала, они пророческие. И сколь бы не было сильно желание расцарапать ухмыляющуюся физиономию Донегана в отместку за бесстыдные откровения, она вынуждена была признать: он во всем прав.

Ей как можно скорее нужно отсюда бежать!

– Но ведь Кейран меня не отпустит. Ни за один, ни за тысячу поцелуев. Думает, я так наивна, что ему доверюсь?!

Мишель рассеянно заглянула под серебряную крышку-колокол, под которой пряталось принесенное кем-то из слуг блюдо, но не притронулась ни к сдобным булочкам, ни к блинчикам, политым густым сладким соусом.

Когда служанка вернулась забрать поднос, застала хозяйскую «гостью» нервно расхаживающей по чердаку, а завтрак совершенно нетронутым.

Мишель пристально следила за девушкой, пытаясь в чертах ее лица прочесть ответ еще на один не дававший покоя вопрос: кто из слуг вчера стал жертвой лугару? Но молоденькая рабыня не выглядела напуганной, убитой горем или хотя бы просто взволнованной. На Мишель смотрели темные, потухшие, как будто затянутые бельмом отрешенности, глаза.

Точно такие же были у пылящихся на чердаке кукол. Да и у всех остальных слуг в Блэкстоуне.

Кроме Бартела, глаза которого напоминали два тлеющих угля. Казалось, достаточно искры, и в них запляшет бесовское пламя.

– Я бы хотела искупаться. – Мишель никак не могла отделаться от ощущения, что у нее чешется все тело. Ароматная ванна мысли в порядок привести вряд ли поможет, но хотя бы в горячей воде она расслабится и, возможно, даже немного успокоится.

Мишель не понимала, отчего в душе бушует буря. Спровоцировали ли ее «предсказания» Кейрана, произнесенные с откровенной издевкой. Или, быть может, внутри все клокотало из-за воспоминаний о властных прикосновениях Галена. Наверное, потому так неприятно зудит кожа. Мишель не терпелось смыть с себя каждый невидимый, но оттого не менее ощутимый след пальцев этого дикаря.

Жаль, с такой же легкостью нельзя очистить память. Выскоблить нахальный образ второго братца, а заодно и все случившееся за последнее время.

– Я спрошу у хозяина. – Рабыня почтительно поклонилась.

– Спрошу у хозяина, спрошу у хозяина… – перекривляла Мишель служанку, когда шаги на лестнице стихли. – Ведут себя как заведенные механизмы и только и знают, что о своем хозяине долдонить! Когда же вернется настоящий хозяин – мистер Донеган?!

Рабыня появилась спустя четверть часа. Нервно теребя огрубевшими пальцами оборку крахмального передника, краснея и запинаясь, сказала, что госпожа может купаться, когда и сколько захочет, но… Только в присутствии хозяина.

– Значит, буду ходить грязной! Так и передай своему хозяину! – Мишель едва не зарычала от ярости и остервенело хлопнула перед зардевшейся рабыней дверью. – Один хочет целовать, другой – купать. Похотливые животные! – вынесла свой вердикт и оглядела комнату мрачным взглядом, ища что-нибудь, что можно было бы расколотить. О стену или об пол.

В идеале – о головы обоих братцев.

– Надо было к Мари Лафо не за приворотом обращаться, а просить, чтобы наслала порчу! И на одного, и на другого! – в сердцах выпалила бунтарка.

К досаде Мишель, ничего хрупкого и легко бьющегося ей в поле зрения так и не попалось. Оставалось только запустить в стену книгой о приключениях морского дьявола и в который раз поклясться в ненависти до гробовой доски старшему братцу, не забыв упомянуть и младшего.

Не сразу удалось обуздать гнев. Когда перед глазами перестало темнеть, пленница не без удовольствия отметила, что комната после уборки сверкает и искрится, щедро орошаемая косыми лучами яркого солнца. Простыни приятно пахли лимонной вербеной, в подсвечниках белели, горделиво вздымаясь, свечи, а в раскрытое настежь окно, обрамленное с обеих сторон ажурными занавесками, врывались ароматы теплого весеннего утра: терпкий – подстриженной травы и сладкий – цветущей вишни.

Мишель грустно улыбнулась. Будь она сейчас в Лафлере, еще бы нежилась в постели. Потом бы вкусно позавтракала, по привычке забыв, что леди полагается завтракать не вкусно, а мало. Ну а после наряжалась бы перед зеркалом под полные искреннего восхищения комплименты младшей сестры. Возможно, перебросилась бы с Флоранс парой скупых словечек. Или, быть может, они снова поссорились бы, как делали это частенько.

Мишель печально вздохнула. Странное дело, ей не хватало их выяснений отношений. И еще больше она скучала по светлым, ясным улыбкам Лиззи.

– Увижу – задушу в объятиях и зацелую до смерти, – сделала себе пометку в памяти. Постаралась отвлечься от неприятно колющих сердце воспоминаний и сосредоточилась на своих таких приятных фантазиях.

…Нарядившись, она могла бы отправиться на прогулку. Одна в компании своей вороной кобылки или, если бы пребывала в хорошем расположении духа, в обществе какого-нибудь обходительного кавалера, которые ежедневно обивали пороги Лафлера в надежде увидеться с первой красавицей графства.

Будь она сейчас дома, наверняка бы ломала голову, отправиться ли на пикник с кем-нибудь из соседей. Или предпочесть трапезе на свежем воздухе музыкальный вечер, которому обязательно предшествовали долгие часы сборов.

– Но ничего из этого сегодня не случится, – прошептала Мишель, развеивая приятные картины несуществующего будущего и сейчас как никогда отчетливо понимая, что жизнь, так похожая на сказку, осталась в прошлом.

А настоящее если и можно было сравнить со сказкой, то только с очень и очень страшной.

Мишель испытала непередаваемое чувство облегчения, когда увидела в окно Галена, уезжающего куда-то в коляске. Следом за ним в неведомом направлении умчался Кейран, и она почувствовала, что без них в Блэкстоуне дышится намного легче.