Интернат, или сундук мертвеца - Нина Васина

Ева открыла дверь и вошла внутрь огромного темного особняка. Охранник подбежал, потрогал захлопнувшуюся дверь. Надел перчатки и пошел вдоль здания, ощупывая окна.

Ева оказалась в кромешной темноте. Вдали светилось слабым светом окно. Она отдышалась настолько, чтобы суметь задержать дыхание и прислушаться. И сразу услышала слабое царапанье в дверь. Ева помедлила несколько секунд, раздумывая, отошла в сторону, приготовилась к броску и открыла бесшумно замок.

— Слава Богу, ты не ушла далеко! — Леша была мокрая и дрожала от страха. Она переступала длинными ступнями в колготках. — Здесь кто-то третий, он сразу пошел за тобой, как только ты вышла из машины! Он здесь! Он сидел в кустах и смотрел, как ты уложила полицейских, наверное, это еще один полицейский, а может, их здесь вообще целый взвод?!

— Успокойся. — Ева говорила шепотом, притянув голову Леши к себе и прижавшись губами к маленькому ледяному уху. — Этого не может быть. Полицейский, он бы не прятался, успокойся и расскажи все подробно.

Леша сняла в машине свое шуршащее пальто и стояла в обтягивающем костюме. Фосфорически светились в темноте желтые полосы. Она сдернула с головы шапочку, нервно закрутила длинные волосы в маленький пучок и тщательно натянула шапочку на голову, закрывая лоб.

— Что тут рассказывать! — шипела она возмущенно. — Кто-то шел за тобой, я увидела его сразу, вылезла из машины и кралась за ним. Он потрогал дверь и пошел направо вдоль дома! Я не останусь одна, мне страшно, я пойду с тобой!

— Подожди. — Ева отдирала от себя дрожащие цепкие руки. — Лучше всего выяснить, кто это. Я тихонько выйду на улицу, ты закроешь дверь и подождешь меня здесь. Можешь спрятаться. Я обойду дом и все выясню.

— Я не останусь одна! — Леша топнула босой ногой.

— Здесь есть черный ход?

— Здесь три парадных входа! Сорок окон только на первом этаже!

— Что толку стоять здесь и трястись? — Ева старалась говорить как можно тише. — И вдвоем нам делать нечего. Раз уж ты пришла сюда, иди в эту гостиную и возьми тетрадь. А я выйду на улицу, обойду дом, уж с одним-то мужиком как-нибудь справлюсь. Подожду тебя у двери с той стороны. Не выходи на улицу, сначала постучи, я отвечу. Три раза. Стукну сильно. Ну, не трусь!

— Я… Это… Что-то хотела сказать… А! Только в этой гостиной есть окно эркером. Выступающий эркер в три окна. Ты подойди к нему, чтобы я тебя увидела, мазни рукой по стеклу, я буду знать, что все в порядке.

Делай все очень тихо, возьми ключи, — прошептала Ева напоследок в холодное ухо.

Отстрельщик прошел вдоль здания, осматривая окна. Внизу за холмами тихо шумело море, ему вторил надоедливый дождь. Четвертое окно с решеткой. Пятое. Он сцепил зубы и уговаривал себя не нервничать. Главное, успеть к ее выходу из дома, если в окно не влезть, надо успеть подойти к двери. Он сразу же обнаружил еще одну дверь. Потом еще одну. Не может быть такого сплошного невезения! Она может выйти в любую дверь! Еще одно окно с решеткой. Наконец, почти отчаявшись, он увидел дверь и небольшое квадратное окно без решетки рядом с ней, вероятно, это была кухня или кладовая, в окно подавали коробки.

Отстрельщик прижал поплотней ладонь к стеклу в самом углу, а локтем этой же руки сделал резкое движение, ударив в другой угол окна. Стекло разбилось почти без звона. Отстрельщик спеша вытаскивал осколки. Он пролез с огромным трудом, в какой-то момент ему показалось, что он застрял. Упав руками на пол, извивался и кряхтел, подтягивая ноги.

Он увидел, что в доме очень темно. Сначала это показалось странным, потом отстрельщик понял, что это от уединенности особняка: не было рядом огней других домов или рекламы, окна смотрели на пустые холмы, только вдали мерцал у моря разноцветными декоративными огоньками причал.

— Черт! — выругался он, ему в голову не пришло захватить с собой фонарь.

Он сделал шаг и выругался еще раз: оглушительно, как ему показалось в пустом доме, лопнули под ногами упавшие стекла.

Пришлось идти, вытянув руки. Через минуту некоторые предметы стали слабо угадываться. Охранник обнаружил, что страшно таращит и напрягает глаза. Через три двери он попал в длинный коридор, занервничал, потеряв ориентацию, уговорил себя затихнуть и умереть на несколько секунд. Остановив дыхание и закрыв глаза, услышал слабое движение где-то вдали и пошел на него.

Он вошел в открытую дверь гостиной и сразу почувствовал возню где-то впереди. Женщина тяжело дышала, вытаскивая ящик из комода. Она стояла на коленях. Отстрельщик шел медленно, переступая плавно с пятки на носок, сдерживая дыхание. Опустил руку и вытащил из длинного кармана на джинсах сбоку у коленки тяжелый нож с чуть загнутым лезвием. Ему показалось, что женщина услышала это движение, она замерла. Отстрельщик почти прыгнул к ней, на ощупь захватил рот левой рукой, запрокинул голову и мгновенно перерезал горло.

Он почувствовал ее смерть слабым подергиванием тела, вцепившиеся ему в руку пальцы ослабли, и вдруг ощутил радость и удовлетворение, Когда она несколько секунд назад замерла и перестала возиться, он уже подумал, что без борьбы не обойтись. Отстрельщик ощупал тело. Проводя пальцами сзади по шее и надавливая, нащупал промежуток между позвонками, провел по нему лезвием с силой, потом еще раз по разрезу изнутри. Голова была отрезана. Он встал на колени, держа руки с ножом перед собой. Ладони были в теплой крови. Отстрельщик думал, удастся ли ему без света отсоединить ножом руки и ноги, перерезая суставные сухожилия, как вдруг услышал шаги где-то в коридоре. Все, что он мог предположить, — это еще один полицейский в доме. Не опасаясь шуметь, отстрельщик снял с себя огромную сумку, которая была надета на спину на манер рюкзака, и стал укладывать тело. Ноги пришлось согнуть, отчего сумка не закрывалась. Отстрельщик обнаружил, что женщина была без туфель, но удивляться было некогда. Отрезанную голову он положил на живот, на голову — руки. Сумка оказалась очень тяжелой.

Он выбежал в коридор, почти волоча сумку по полу. Открывая защелку замка на двери, все время ждал, что зажжется свет и начнут стрелять. Хлопнул дверью, не таясь, взял сумку на руки, прижав к себе у груди, и побежал, задыхаясь от странного запаха увядших пряных цветов, которыми пахла одежда и тело убитой.

— Ну что, танцорка, — шумно дыша, сказал охранник и остановился, — отстрелялась? — Он медленно опустил сумку на землю.

Ему очень не хотелось доставать тело и отделять руки и ноги.

Тонким воем завыли полицейские сирены. Внизу поднимались по дороге несколько машин с красно-синими мигающими огоньками.

Отстрельщик оглянулся. Кромешная темень. Разделкой заниматься некогда, надо было срочно уходить. Он решил бросить машину и спуститься к морю.

Ева обнаружила разбитое окно и залезла в него, не раздумывая. Она хрустнула разбитыми стеклами и вспомнила, что не отдала Леше ее маникюрный ножичек и на данный момент не имеет вообще никакого оружия, не говоря уже о фонаре.

Ева шла на ощупь в открытые двери, пока не попала в коридор.