Интернат, или сундук мертвеца - Нина Васина

— Ладно, ладно! Что ты разволновалась?!

— А ты думаешь, я только этим и занимаюсь, да? Шастаю туда-сюда по миру, отстреливаю бандитов, а при случае перекидываю наркотики, если по пути?! — Ева очень рассердилась и покраснела.

— Честно говоря, я в растерянности. Я думал, что мне придется разрабатывать план этой операции досконально. Такой активности я не ожидал. Возьми меня хотя бы в адвокаты, это-то можно? Когда тебя задержат, обыщут и предъявят обвинение, покажи мою визитную карточку, не отвечай на вопросы и требуй адвоката. Я прилечу через три часа.

— Идет! — Ева вздохнула и улыбнулась.

— Безрукавку я беру на себя, а вот насчет «некоторых частей тела» уточни.

— Грудь должна стать приблизительно четвертого размера. — Ева выставила перед собой растопыренные пальцы, показывая. — А попа приблизительно на пятьдесят четвертый. Прошу заметить, что наружная прокладка должна быть упругой, можно резиновой. Чтобы ничего не прощупывалось внутри при контакте, — уточнила она.

— У меня от всего этого заболела голова. — Адвокат потер виски. — Каком контакте? Я уже ничего не понимаю.

— А ты не задавай вопросы. Времени осталось очень мало. Давай сто долларов, мне пора в парикмахерскую.

Отстрельщик терпеливо объездил за Евой несколько дешевых лавок. Потом «линкольн» с шофером остановился у парикмахерской. Ева ушла в стеклянную дверь с нарисованными женскими профилями. Охранник зевнул. Через десять минут автомобиль адвоката с шофером, который возил Еву, уехал. Охранник удивился и занервничал. Он вспомнил, что Ева потащила в парикмахерскую большой пакет, выбежал из машины, толкнул стеклянную дверь.

Он увидел ее в большом зале сразу. Она сидела на кресле перед зеркалом и втолковывала жестами молоденькому мастеру, чего хочет. Щекастый коротконогий юноша кивал, вертел в руках ножницы и трогал черные мягкие волосы.

Отстрельщик вернулся в машину.

Парикмахер несколько раз клацнул ножницами у самого уха Евы. Она вздохнула, прощаясь с выстраданной почти двумя годами растрепанности и неопределенности прической.

Через час отстрельщик не выдержал и опять вошел в парикмахерскую. Он осмотрел все кресла, два туалета и небольшую комнату, где готовился обед для персонала. О» поднял все шесть сушилок и у двух посетительниц сдернул с головы полиэтиленовые колпаки. Евы не было. Путаясь в занавесках и ругаясь безбожно, отстрельщик нашел неказистую дверь и вывалился из нее в узкий и грязный двор.

— Ладно, танцорка, — сказал он, вернувшись к автомобилю и уговаривая себя успокоиться. — Куда ты денешься?!

Он поехал к дому адвоката.

Около восьми вечера Ева вышла из дверей с надраенной табличкой. Она была в длинной, до пят, черной облегающей юбке и коротком жакете белого с блестящим отливом песца. Огромная шляпа, под ней длинный шифоновый шарф, обмотавший голову, шею и свисающий сзади длинными парящими концами. Густая вуаль закрывала лицо. Ева прошла так близко от машины отстрельщика, что он рассмотрел близко плоский, играющий под эластичной тканью живот. Охранник подумал, что уже узнаёт эту походку — отлично натренированная легкость и чуть возбуждающее напряжение. «Линкольн» стоял неподалеку, Ева подождала, пока шофер выйдет и откроет ей дверцу. Она садилась медленно, придерживая шляпу.

Отстрельщик вытащил антенну из прослушивателя. Сквозь легкий треск голос Евы был почти не слышен. Она назвала известный отель. Отстрельщик успокоился настолько, что обогнал «линкольн» и подъехал к отелю с огромной вывеской ресторана и кегельбана первым.

Леша постучала в стекло дверцы длинными ноготками с черным лаком и висячими украшениями на каждом. Усаживаясь, она придирчиво осмотрела Еву и усмехнулась.

— Прячешься? — спросила Леша.

Сама она была одета скромно — черный обтягивающий костюм с яркими светящимися желтыми полосами на груди и плечах. Сверху совершенно прозрачное, шуршащее толстым капроном длинное пальто с вышитыми золотом цветами. На голове маленькая шляпка «таблеткой», распущенные волосы.

— Да, конспирация, так сказать. А ты что, с показа мод?

— Нет, это моя домашняя одежда. Насчет нашего разговора в туалете… — Леша достала сигареты и потрошила запечатанную пачку. — Как-то все это странно, тебе не кажется?

— Кажется. — Ева вздохнула и подняла мешавшую вуаль. — Это еще мягко сказано. Что-то случилось с миром вокруг, сплошная чушь и ужас.

— Расскажи о себе. — Леша выдохнула медленно и закрыла глаза.

— Я понимаю, что ты мне не очень веришь. Но если бы я сейчас тебе показала удостоверение или какие-то документы, это было бы очень странно, тебе не кажется?

— Ну… — неопределенно протянула Леша, Ева поняла, что опередила ее просьбу.

— Меня вывезли из России нелегально, украли, можно сказать, подстреленную. В трюме какого-то судна. Я пыталась доказать в полиции, что сама офицер, в результате попала в публичный дом. Оказывается, меня там ждал один бандит, специально прилетел. Я у него Слоника из-под носа увела.

— Как это? — Леша курила, не открывая глаз.

— Мне передали информацию о том, что готовится побег Слоника из тюрьмы. Он — тот, кто готовил побег. Я пришла в тюрьму раньше. Увела Слоника в прачечную и убила.

Тело вывезла на машине с бельем для стирки. Вот и все.

— Ну, он тебя нашел, этот бандит, и что?

— Пока трудно сказать. Я толком и не поняла, чего именно он хотел. Не успела. Пришлось его зарезать.

Леша распахнула глаза, насколько ей позволил длинный лисий разрез, и внимательно посмотрела Еве в лицо. Ева смотрела серьезно и грустно.

— Ты кто там у нас в органах? Киллер?

— Странно, что ты так сказала. Потому что Федя Самосвал был пятый. Пятый за два последних месяца.

— Ну, у вас же опасная работа, захваты всякие, чего тут удивляться. — Леша достала следующую сигарету и нервно теребила ее, рассыпая.

— Да нет, захваты тут ни при чем. На захвате я могу выстрелить профессионально, просто вывести человека из строя. Его же потом еще допрашивать, и чем скорее, тем лучше. Я их на допросах убивала. Когда понимала, что они смогут выкрутиться.

Леша теперь смотрела перед собой, на лице ее было удивление.

— А что, у нас теперь так ведут дела? — Она растрепала еще одну сигарету.

— Как? Нет, разрешения начальства у меня не было. Но и наказания особого не предвиделось. Первый раз на меня допрашиваемый напал по собственному желанию. Я его завела. Все как полагается, факт нападения зафиксирован. Потом пришлось спектакль с эротическим употреблением апельсина устроить. Потом просто вовремя успела воткнуть штык в глаз. Вот такие дела.

Пошел дождь, капли застучали по крыше и стеклу, отстрельщик обнаружил вдруг себя сидящим с открытым ртом, тупо уставившимся на радиоподслушку. Он вышел из машины в дождь, посмотрел невидяще на яркие огни гостиницы и потер ладонями лицо, словно умываясь дождем.