Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны  - Оливер Пилат

На самом деле он находился в Вашингтоне, когда сбежал Гузенко. Он поспешно пересек континент, чтобы воссоединиться с женой Буней и их родившимся уже в Америке сыном. Потом ФБР напало на его след, и Витчаки внезапно исчезли, все трое, и больше в США не находили их следов.

Александра Фута, британца, шпионившего в Европе на СССР во время войны, в начале 1946 года в Москве обрабатывали на предмет того, чтобы дать ему новую сеть, направленную против США. Подобно всем резидентам, он должен был жить за пределами США, чтобы действовать с большей безнаказанностью. Для него выбрали Мексику, но в последнюю минуту это стало невозможно, как написал Фут в «Справочнике для шпионов», потому что разоблачения Гузенко свели к нулю всякий шанс получить фальшивый канадский паспорт.

Трудно выделить кого-то одного и сказать, что именно он руководил советским атомным шпионажем во время войны. Как показал канадский доклад, русские использовали по меньшей мере пять разных агентурных сетей по всему миру, которые относились к военной разведке (возможно, двух разных ветвей), тайной полиции, то есть системе НКВД-МВД, военно-морской разведке (она не представляла особой важности), плюс коммерческие и политические структуры. Предположительно фальшивый Витчак занимался вопросами ядерного деления для военной разведки. Главным агентом НКВД-МВД, по-видимому, был ветеран-большевик, приехавший в США в 1938 году из Канады с фальшивым канадским свидетельством о рождении. Этот человек с множеством разных имен в основном известен как Артур Александрович Адамс. Больше болезненный, чем престарелый, он винил в своих недомоганиях те жестокие побои, которые ему нанесли при подавлении восстания 1905 года в России. Он страдал от ревматизма; иногда он по полчаса не мог двинуться от боли; по утрам у него порой уходил целый час, чтобы подняться с постели. Однако этот полуинвалид, паук в человеческом облике, мог быть на удивление энергичным, когда того требовала необходимость, да и в США он не был, как можно подумать, совсем чужаком. Артур Адамс впервые прибыл в Нью-Йорк в 1921 году как инженер-консультант какого-то большевистского комитета. Он оставался в США около года. В 1927 году он на короткое время вернулся под видом советского специалиста по автомобилям за консультацией по организации первого автомобилестроительного завода в России. В 1932 году он снова материализовался в США как покупатель истребителей «Кертисс-Райт» для советского авиационного треста. Каждый раз он приезжал совершенно открыто, но, по словам американских родственников его жены, он каждый раз имел тайные полномочия и обязанности, которые выходили далеко за пределы официальных.

Его приезд из Канады в 1938 году был замаскирован настолько идеально, что контрразведка США понятия не имела о том, что Адамс находится в стране, вплоть до осени 1943-го. Потом он возник в чикагской Металлургической лаборатории, главном центре атомных исследований того времени, чтобы наладить тесную связь с американским ученым, за которым тайно следили, как за возможным шпионом.

Как только Адамса обнаружили, его след стал вилять: на север до Аляски, где, по слухам, были перехвачены приготовленные для передачи секреты; на восток в лабиринт нью-йоркских коммерческих ширм; на юг в Оук-Ридж; на запад в Калифорнию в попытке дестабилизировать высочайшее руководство «Манхэттенского проекта». Последующая неразбериха шпионажа и контршпионажа привела к странно неубедительным результатам. Возможно, так бывает только в шпионских романах вроде «Эшенден: тайный агент», что эпизоды шпионской борьбы оканчиваются решительной победой или поражением. События же, о которых идет речь, насколько известно в Америке, чаще приводили к мелким преимуществам для одной из сторон или патовым ситуациям.

Коммунисты-ученые и даже некоммунисты, приученные к морали и атмосфере заговора в тайных кружках по изучению марксизма и прочими тому подобными уловками, довольно скоро вступили в контакт с советской разведкой в Канаде. Во время войны, когда Россия была «благородным союзником» и когда множество совсем неглупых людей даже не представляло себе далеко идущих целей СССР, не было никаких причин для того, чтобы Советы не проявили такого же внимания и к отдельным американским ученым. Ряд послевоенных слушаний Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности раскрыл, что они действительно находились под советским влиянием.

Кларенс Хиски и Джозеф Вайнберг были американскими физиками, которые участвовали в незаконной деятельности — один в Чикаго, а другой в Беркли, штат Калифорния. Они вместе стали коммунистами еще в университете Висконсина, и именно благодаря прежним висконсинским связям Вайнберга в конце концов заметили на Западном побережье.

Хиски было примерно столько же лет, сколько Фуксу, Мэю и Голду. Его отец и мать родились в Америке; отец, машинист, был родом из Грин-Бэя, штат Висконсин, а мать — из Нью-Денмарка, штат Висконсин. Семейную фамилию Шчеховски ради удобства сократили до Хиски. Кларенс Фрэнсис Шчеховски родился в Милуоки 5 июля 1912 года, то есть он достиг зрелости в разгар экономической депрессии. В детстве он восемь лет проучился в приходской школе Святого Креста в Ла-Кроссе, штат Висконсин.

Подобно Клаусу Фуксу, получившему строгое лютеранское воспитание, Кларенс Хиски, католик, возможно, особенно неистово ухватился за коммунизм, потому что тот заменил для него утраченную веру юности.

Надеясь стать учителем, Хиски поступил в педагогический колледж Ла-Кросса и учился там с 1929 по 1933 год, но не получил диплома. Потом он занялся политической агитацией в науке. Он шесть лет посещал университет Висконсина, получил степень бакалавра в 1935-м, магистра — в 1936-м и доктора — в 1939 году.

В университетские дни Хиски познакомился с будущей женой Маршей Сэнд, студенткой-коммунисткой, которая через довольно много лет ушла и из партии, и от Кларенса. После окончания университета пара в основном общалась с другими коммунистами, а в течение двух лет во время учебы жила с одним субъектом, чей брат возглавлял коммунистический союз молодежи. Хиски следовал за каждым поворотом партийного курса — от буйного «третьего периода», который закончился в 1935 году, до этапа реформ, который закончился в 1939 году пактом с Гитлером. Хиски некоторое время преподавал, пока доучивался в аспирантуре, и заслужил репутацию человека, который примешивает к своим лекциям сталинистскую пропаганду. В лекциях и разговорах он хвалил Россию как образцовую страну, у которой нет никаких недостатков и где ничто не может пойти не так. Американская форма правления «никуда не годится», неоднократно заявлял он; всякая политическая мера, которая не шла на пользу России, что он считал необходимым, доказывала, по его словам, что Америка прозябает под властью диктатуры.

Так как революции в конце концов понадобятся люди, умеющие стрелять и бросать гранаты, Хиски побуждал студентов с левыми взглядами поступать на курс обучения офицеров запаса. В результате посещения лагерей военной подготовки и сдачи экзаменов он сам стал офицером запаса в 1937 или 1938 году, и это позднее сыграло свою роль в его крахе.

С 1939 по 1941 год Хиски жил в районе Теннесси-Вэлли. Около полутора лет он возглавлял проект по исследованию рения в Теннессийском университете в Ноксвилле, который финансировался средствами из Управления общественных работ США. В течение следующих шести месяцев он работал младшим химиком на заводе по производству азотнокислого алюминия возле Шеффилда, Алабама.