Тёмные времена. Звон вечевого колокола - Илья Куликов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Василий Ярославович приказал оставить их наедине.
– Руки его хотя бы пусть будут связаны, князь, – сказал один из ратников.
– Нет, развязывай и руки.
Ратник посмотрел на князя и на человека, который выдавал себя за купца. Оба они казались слабыми, но внешность была обманчива. Купца едва смогли одолеть семь ратников. И это возле церкви, когда у него не было при себе оружия, а у ратников было.
Ратник не стал спорить с князем и ушёл, сказав, что, если что, он будет за дверью.
Князь и купец долго смотрели друг на друга. Они были хорошо знакомы и понимали, что сейчас им предстоит нелёгкий разговор.
– Ну, привет, Михаил!
– Не скажу, что рад нашей встрече, Вася! В другом месте и в другое время я бы тебя обнял.
– Я тоже, Михаил! Итак, тебя ко мне приставил братик?
– Нет, я сам за тобой приглядываю. Пойми, Василий, я служу твоему брату, потому что таков мой долг!
– Не очень хорошую службу он от тебя просит, Михаил! Ты ведь отличный ратник! Как так получилось?
– Судьба такая, князь!
– Я правильно понимаю, что даже предлагать тебе пойти ко мне на службу бесполезно?
– Правильно, князь, прости. Василий, можно попросить тебя об одной услуге?
Князь Василий Ярославович повернулся спиной к Михаилу, тому самому человеку, которого знали как Михея-медопея или как купца Велимира Владимировича.
– Какой, Михаил?
– Позволь мне умереть, как ратнику, в бою.
– Хорошо, Михаил, – сказал Василий, – давай хоть обнимемся на прощание! Жаль, что мы сражаемся на разных сторонах.
– Не думай об этом, Василий, я ведь честно не знаю, правое ли дело – то, что делает брат твой Ярослав. Я служу ему, но давно перестал служить Руси, и от этого мне очень тяжело.
– Так служи мне!
– Нет. Ты ведь понимаешь, почему я так говорю. Позволь мне исповедоваться перед смертью. Много грехов на моей совести!
– Хорошо, Михаил. Тело твоё похоронят в безымянной могиле здесь под Костромой, как и полагается.
– Спасибо, Василий.
Князь подошёл и обнял Михея. Долго они сжимали друг друга в объятиях. Было время, когда такие объятия были для них обычным приветствием. Лишь волею случая Михей остался служить у Ярослава, а не у него.
Наступала весна. Солнышко растопило снег, и по всем улицам потекли быстрые ручьи талой воды. Великий князь Ярослав утром получил известие, что его супруга Ксения Юрьевна родила дочь и просит его позволения назвать её Софией, в честь покровительницы Новгорода.
Великий князь был огорчён тем, что у него родилась девочка, так как он надеялся на рождение сына. Старший его сын Святослав вернулся обратно в Тверь, где продолжал сидеть наместником. Он даже слышать не хотел ни о женитьбе, ни о великом княжении. Святослав после смерти Ядвиги совсем изменился. Казалось, он ушёл глубоко в себя, и, даже разговаривая с ним, великий князь понимал, что мысли его сына далеко.
Чтобы передать власть, нужен достойный наследник, думал великий князь. Этот ребёнок должен вырасти, думая и понимая, что он будущий великий князь. Он не должен представлять себе другого места.
Великий князь Ярослав понимал, что переносить столицу в Новгород едва ли теперь имеет смысл. Получалось, что теперь надо назначить наместника и возвращаться обратно во Владимир. Но спешить он не хотел. Новгородскую землю надо ослабить. Особенно его волновал Псков. Для этого он и позвал к себе Августа.
Арифметик неторопливо вошёл в его палаты и, поклонившись великому князю, молча стал ждать, когда Ярослав сам начнёт разговор.
– Август, я помню, давно мы рассуждали с тобой, что Новгород силён своими пригородами. Вот я и решил направить своего верного человека в Псков. Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что это верное решение, великий князь. Если Новгород перестанет быть единым со своими пригородами, то мы сможем укрепить вашу власть над Отцом Городов Русских.
– Ты поедешь княжить в Псков!
Август абсолютно искренне изумился. Ничего даже подобного он и помыслить не мог. Великий князь просто отдавал ему, а вместе с ним и Ордену, Псков – могучую крепость Новгородской земли. Он сможет передать Ордену то, чего не смог добиться ландмейстер тевтонского Ордена в Ливонии с оружием в руках. Август изобразил на лице покорность и лёгкую грусть от расставания с великим князем.
– Мне будет жаль расставаться с вами, великий князь. Но и в Пскове я останусь вашим верным человеком и вашими ушами! Поздравляю с рождением дочери!
– Ты с Довмонтом сладишь? Сможешь этого выскочку устранить?
– Яд многих выскочек остановил. Не думаю, что Довмонт какой-то особенный, великий князь. Умрёт в горячке.
Ну вот, подумал Ярослав Ярославович, я одним ударом убью двух зайцев. Я ослаблю Новгород, так как Август тут же передаст Псков Ордену. А когда я верну его обратно, в Новгороде меня простой народ славить начнёт. Да и князь Довмонт, выскочка литовский, отправится на суд Божий.
– Поедешь княжить в Псков через два месяца, а пока собери себе верных ратников, так как не думаю, что Довмонтка тебе Псков только по одному слову передаст.
– А может, ему лучше сразу помереть?
– Нет, тогда псковичи выберут себе сами другого князя. Довмонтка должен умереть сразу после того, как ты станешь князем.
– Для меня взять на душу грех этот – великая честь. Я рад служить вам, великий князь. Но что делать, если псковичи потребуют от меня перейти в православие?
– Скажешь, что уже перешёл. Я в вопросах веры предпочтения никому оказывать не хочу. Бог один.
Август вышел из палат великого князя, сияя. Он и помыслить не мог, что всё, чего он собирался добиваться долгим сплетением заговоров, великий князь вот так просто дал ему. Видно, великий князь и впрямь ему верит.
Василий Ярославович ехал в Новгород с двумя десятками ратников. На улице наступало лето. Весна в этот год была короткой. Всего три недели текли снежные ручьи, а после начало жарить солнце. Когда Василий Ярославович въезжал в Новгород, то простой люд махал ему руками.
– Спасибо за хлеб! – крикнул какой-то человек.
Из новгородских бояр встречать князя костромского не вышел никто. Великий князь приказал Василию расположиться в Новгороде и сразу прибыть к нему в Городище. Василий Ярославович, изображая высшую степень покорности, пришёл к брату.
Великий князь пригласил младшего брата за стол, но усадил не на почётное место, а подальше, словно простого боярина. Василий Ярославович сидел, опустив глаза.
После того как трапеза закончилась, братья уединились в одной из комнат.