Изумрудный атлас - Джон Стивенс

— Их штук двадцать, — бросил Габриэль, доставая с балок на потолке какой-то длинный, завернутый в брезент предмет. — Через три минуты будут здесь.

— Что будем делать? — спросил Майкл. — Как мы сможем сбежать?

— Будем пробиваться с боем! — воскликнула Эмма, и в голосе ее прозвучал пламенный гнев. — Да, Габриэль?

Но он подошел к очагу, положил ладонь на один из камней и с силой нажал. Очень медленно, с громким каменным скрежетом, камин целиком повернулся вокруг своей оси, открыв темный проход, ведущий прямо в толщу горы.

— Сюда, — сказал Габриэль.

Как только они вошли в лаз, Габриэль первым делом приказал Кейт, Майклу и Эмме замереть на месте. Потом он с глухим стуком вернул камин на прежнее место. Дети стояли в темноте, вдыхая затхлый воздух подземелья и прислушиваясь к шагам Габриэля. Он чиркнул спичкой и зажег от нее два видавших виды газовых фонаря, висевших на стене. Потом вручил один из фонарей Кейт.

— Где мы? — спросила она.

Тени от лампы, скользившие по шраму на лице Габриэля, придавали ему еще более устрашающий вид.

— Мы в таком месте, где нужно вести себя тихо и делать все, что я скажу. Идем.

Он повернулся и зашагал по туннелю.

Они дошли до выщербленных ступенек, за последней из которых оказалась железная дверь, увешанная множеством замков и засовов. Габриэль открыл дверь пропустил детей вперед, а затем закрыл и запер ее за ними. Теперь они очутились в новом туннеле. Он был шире, и стены у него были очень грубые. По полу бежали два железных рельса.

Они шли около четверти часа, прежде чем Кейт решилась снова задать тот же вопрос:

— И все-таки, где мы?

В первый миг ей показалось, что Габриэль ничего не ответит. Но он сказал:

— В одном из старых рудников, выстроенных жителями города. Он приведет нас через гору в долину, где лежит моя деревня.

Они пошли дальше: Габриэль и Эмма впереди (ширина туннеля позволяла идти только по двое в ряд), Кейт и Майкл следом. Там, в хижине, излагая брату с сестрой свой план возвращения домой, Кейт старалась говорить как можно увереннее. Но в глубине души она подозревала, что даже если мудрая ведунья из деревни Габриэля сможет сообщить им что-нибудь полезное, то их шансы найти книгу раньше Графини и ее Крикунов все равно остаются весьма призрачными.

По пути Габриэль, к удивлению Кейт, разговорился. Он рассказал детям о горах, о том, что они пропитаны древней магией, и поэтому к ним нужно относиться с уважением. Он сказал, что люди из Кембриджского водопада всегда знали, что здесь есть места, которые нельзя раскапывать, и силы, которые лучше не тревожить. Например, в горах водятся ханнудины — их еще называют убийцами надежды — полуживые упыри, которые вырастают за спиной у человека в темноте и начинают нашептывать, что все его самые страшные мысли являются правдой: друзья у него как один предатели, жена его не любит, а дети, когда вырастут, возненавидят самое его имя. И тогда горняк задувает свою лампу и садится на землю в темноте, а находят его только через несколько месяцев или даже лет, умершего от голода на этом самом месте. Есть еще салмак-тары, древний чудовищный народ, от которого, как говорят, некогда пошли гоблины — эти живут глубоко-глубоко под корнями гор. Глаз у них нет, зато есть огромные, как у летучих мышей, уши, а при ходьбе они издают клацанье, которое порой можно услышать в эхе, облетающем горные склоны; клыки и когти у салмак-таров острые, как бритва, и запросто дробят что кости, что камень, что железо…

— Но даже такие создания, — сказал Габриэль, — нужны, чтобы сохранять мировое равновесие. Но все изменилось, когда пришла ведьма, все изменилось.

Он замолчал, и какое-то время слышен был лишь хруст их шагов по усыпанному гравием дну туннеля. Кейт все время думала о двадцати морум кади, которых Габриэль увидел в долине. Она представляла, как они врываются в хижину, находят потайную дверь за очагом, один за другим выбегают в туннель, обшаривают желтыми глазами тьму…

Она знала, что эти мысли делу не помогут, но не могла удержаться. К реальности ее вернул Габриэль, уже приступивший к новому рассказу — на этот раз о паре невидимых рук, которые проникают в грудь и разрывают сердце и легкие. Кейт сразу поняла, что он описывает вопли Крикунов.

— Но это все одна иллюзия, — сказал Габриэль. — Вся боль рождается только в вашем сознании.

— Что?! — Кейт сама поразилась своему гневу. — Хотите сказать, что мы все это придумали?! И что все дети на плотине тоже все выдумали?

— Я не это сказал, — поправил Габриэль. — Визг Крикунов вызывает панику и страх в сознании. Такой ужасный страх, что все тело парализует. Вот эту боль вы и чувствуете. Она настоящая, но рождается в сознании.

— И как ее остановить? — спросил Майкл.

— Убить Крикуна, — ответила Эмма. — Дураку ясно.

— Признать, что крик не способен физически причинить тебе боль, — объяснил Габриэль. — И научиться управлять своим страхом. Это единственный способ. — Он помолчал и добавил: — Помимо убийства.

Кейт уже собралась сказать Габриэлю, что огромному великану, вооруженному мечом и убивающему волков голыми руками, конечно, намного проще «управлять своим страхом», но Майкл уже царапал в своем блокноте, бормоча: «управлять… страхом…», поэтому она промолчала. Вместо этого она задала вопрос, который с прошлой ночи не давал ей покоя:

— Вы не знаете, есть там кто-то еще? Кроме Графини. Мы слышали, как она говорила о своем хозяине.

— Да, — подтвердил Майкл. — И она, и ее секретарь — они оба о нем упоминали. Это есть в моих записях.

Габриэль покачал головой.

— Я не слыхал ни о каком хозяине. Спросим ведунью. Может, она…

Он вдруг остановился и обернулся, глядя назад в темноту туннеля. Все его тело напряглось, насторожившись. Кейт тоже всмотрелась во тьму, но туннель был тих и неподвижен, как могила.

— Может, это один из ушастых прагоблинов? — прошептал Майкл.

— Тихо!

Габриэль передал фонарь Эмме и развернул свой брезент. Вопреки предположению Кейт, там оказался не меч. Это было больше похоже на очень длинное мачете. Лезвие, довольно узкое возле рукояти, постепенно расширялось к наконечнику. Оно было сделано из какого-то темного металла, острие тускло поблескивало в свете ламп.

Габриэль шагнул вперед.

Все по-прежнему оставалось совершенно спокойно.

Кейт открыла рот, чтобы спросить, что ему послышалось. И тут из темноты выступил Крикун. Он не издал ни звука, а просто бросился на них с занесенным мечом, сверкая желтыми глазами. Впоследствии Кейт вспоминала, что это оказалось страшнее всего, поскольку вопли, при всей своей отвратительности, давали время удрать. А теперь было уже слишком поздно. Они могли только стоять и ждать удара.