Лавка красоты "Маргаритки" - Анастасия Королева

Джек ничего не обещал мне, не пытался признаться в вечной любви, но… Я чувствовала, что ему так же хорошо, как и мне. Просто быть здесь и сейчас, не заглядывая с далёкое будущее.

– Не расскажешь, почему получил проклятье? – Лёжа у него на груди и смотря на звёздное небо, спросила тихо.

Джек вздохнул так, как если бы знал, что любопытство не даст мне покоя и, поцеловав меня в макушку, произнёс:

– Я гнездо Теневиков разворошил. Самонадеянный был. Зелёный и глупый.

– Теневиков? – Привстала на локте, заглядывая ему в глаза.

– О, это такие твари, похожие на пауков, но при этом у них до невозможности уродливые головы и сила… Которая способна высосать из любого человека не только магию, но и саму жизнь. Я по глупости отбился от отряда, решил в героя поиграть, – Джек усмехается совсем невесело. – Поиграл. На силу ребята отбили меня. А эта гадость, оказывается не просто силы вытягивает, но и способен в жертве оставлять свои сети, которые будут тянуть силу даже на расстоянии. Отвар из черноягоды немного ослаблял эти сети, но уничтожить до конца был не способен.

– А теперь? – спрашиваю и замираю. Нет, я слышала, что сказал целитель там, в доме Олеаны, но… Что, если я неправильно поняла?

– Теперь я здоров, – улыбается и вновь срывает с моих губ поцелуй – лёгкий, почти невесомый, но до чего же волнующий… – Благодаря тебе.

Щёк касается обжигающий румянец:

– Я не сделала ничего особенного, – признаюсь, пожимая плечами, насколько это возможно в моём положении полулёжа. – Во всяком случае, я не знаю, как у меня это получилось.

Джек вновь укладывает меня к себе на грудь:

– Ну и ладно. Когда-нибудь и с этим мы разберёмся.

«Мы», – звучит так многообещающе, что я не сдерживаю счастливую улыбку.

Кажется, я так и уснула, любуясь звёздами на холме. Лёжа на плече у человека, который странным образом отвоевал место в моей жизни. Потому что проснулась в своей комнате, совершенно не помня, как здесь оказалась.

Зато помнил дом.

«Принёс, уложил и обещал прийти сегодня», – доложил сухо, всё ещё недовольный появлением нового жильца.

Ласка же, будто чувствуя, как старый ворчун относится к ней, намеренно провоцирует его. То к стене лапы приложит, готовясь впиться когтями в податливое дерево, то запрыгивая не стол, и прохаживаясь по нему на правах властительницы сего особняка.

Я же только усмеюсь, расставляя баночки и сосуды по своим местам. Пришлось встать пораньше, потому что за всеми этими треволнениями мои запасы косметики значительно истощились.

Ласка с интересом заглядывает в каждую баночку, опасливо принюхивается и смешно фыркает, выражая тем самым, что она думает обо всех этих отварах и примочках. Я улыбаюсь и попутно пытаюсь успокоить дом:

– Не ворчи, тебя никто не сможет заменить.

Кажется, особняк от этой похвалы вовсе теряет дар речи, но спустя несколько минут, всё же робко переспрашивает:

«Правда?»

– Конечно, – киваю совершенно серьёзно, – Ты самый лучший!

Ласка настороженно прислушивается к нашему разговору, дёргает острыми ушками и недовольно хмуриться. Приходиться и её заверять:

– Ты тоже самая лучшая!

Что ж, теперь, кажется, все довольны.

Прежде, чем открыть лавку, сажусь в кресло выпить горячего травяного чая, и как раз в этот момент прямо у моих ног появляется корзина, а сверху, на крышке, прикреплена записка:

«Приятного аппетита. Буду вечером!»

И день, без того начавшийся весьма неплохо, приобретает оттенок безоговорочного счастья. Значит, мне ничего не приснилось. Совсем-совсем ничего.

День я порхаю, словно бабочка. Но вспоминая о вечерней встрече, сердце срывается на беспокойный бег, а кончики пальцев зудят от нетерпения. От желания прикоснуться к вредному, но такому необходимому знакомому-незнакомцу.

Время, словно издеваясь тянется и тянется, так что, когда часы на главной башне бьют шесть раз, я едва не начинаю прыгать от счастья. Вечер, наконец-то, он наступил.

Посетителей сегодня было пусть и немного, но все они остались довольны, что было для менее не менее ценно. Всё складывалось, как нельзя прекрасно, так чего же ещё желать?

Стук в дверь заставил подпрыгнуть на месте и понестись к выходу сломя голову. Даже не пытаясь спрятать улыбку, открываю её и тут же сталкиваюсь с уставшим взглядом… Олеаны. Запоздало понимаю, что Джек никогда-то не пользуется дверью, предпочитая либо окно, либо портал…

Улыбка медленно сползает с моего лица, а в груди поднимает голову неясное беспокойство.

– Что-то с Джеком? – почему-то перехожу на шёпот. Но женщина недовольно кривиться и отрицательно качает головой.

– Нет, – бросает и заглядывает мне за спину. – Я могу войти?

Отхожу в сторону, пропускаю её в дом, и Ласка, безмятежно дремавшая на кресле, ощетинивается и шипит. На что Олеана реагирует вполне понятно – хватается за сердце и прижимается к стене. Теперь уже дом недовольно ворчит, не желая, чтобы кто-то посторонний прикасался к нему.

– Она не тронет, – говорю, впрочем, не чувствуя никакой уверенности в своих словах. Случись чего, я и не знаю, как остановить Ласку. Но знать гостье об этом не нужно.

Олеана расправляет плечи, всем своим видом показывая, что ничего-то она не боится, хотя глаз с гаты так и не сводит. Усаживается на предоставленный мной стул и нарочито медленно расправляет складки пышного платья. Пока она занимается столь бессмысленным занятием, я изнываю от нетерпения – что же такого произошло, что женщина явилась ко мне сейчас, после рабочего дня. Если бы она хотела что-то купить, прислала бы одну из своих девушек, как уже делала несколько раз до этого.

– Так что случилось? – не выдерживаю первой. Раз пришла, то пусть говорит, к чему это жеманство?

– Случилось? – наконец отмирает Олеана. – Ничего не случилось, – улыбается, да только улыбка её насквозь пропитана фальшью. – Я просто пришла поговорить с тобой, как… женщина с женщиной.

Не успела я удивиться, как она поспешно добавляет:

– Уверена, ты меня поймёшь.

Напротив, пока что своими туманными объяснениями она меня только сильнее запутывает.

И вновь замолкает. Я же начинаю нервничать.

Ещё мгновение и взорвусь от нарастающего напряжения, но Олеана, будто почувствовав это, начинает говорить, глядя мне пристально в глаза.

– Кристиана, ты замечательная девушка. Добрая, отзывчивая, работящая… – должна заметить, начало настолько удивляет меня, что я не вполне понимаю, к чему все эти льстивые речи. И только когда женщина на мгновение отводит взгляд, а потом вновь останавливает его на мне, внутри будто шарик с воздухом лопается и понимание обрушивается противной удушливой волной…