Юджин - повелитель времени. Книга 8. Королевство Гаргалот - Гай Юлий Орловский

– Да, – ответил я. – Насчет рыбалки.

Он спросил с задавливаемым нетерпением:

– Когда начнешь?

– Уже поймал, – ответил я. – А крупная рыба или нет, кухня скажет. У вас как насчет кухарки? Если толстая, такие готовят лучше худых. У меня такие вот непростые детские воспоминания, психоаналитику лучше не откровенничать. И вообще толстые во всем лучше, не находите?

Он охнул.

– Шутишь?

– Насчет кухарки?

– Насчет рыбалки!

– Подъезжайте, – ответил я кротко. – Мне даже выходить не пришлось, сами принесли, будто сегодня четверг…

– Четверг, – повторил он в недоумении, – при чем тут четверг?

– Рыбный день, – пояснил я. – Ладно-ладно, шучу. У меня там знакомые девочки. Одна говорит так это чувственно: дорогой, бери от меня все, что хочешь… Ну я и захотел, понятно, конверт из секретной ячейки.

На экране было видно, как мимо проносятся дома, машина Лощица прет на такой скорости, словно на форсаже, вот вошла в крутой вираж пандуса.

Я отвернулся от экрана, через несколько секунд рядом бесшумно припарковался бронированный гигант Лощица.

Я вышел, не глядя по сторонам, как и положено покупателю супермаркета на подземной стоянке.

Лощиц открыл дверцу.

– А, привет-привет! – сказал он напряженным голосом. – Давно не виделись!

– Очень, – ответил я. – С последней войны в Кении? Или в Йемене?

Он дернулся, я сел с ним рядом. Он закрыл дверь, едва слышно загудели встроенные в стенки механизмы, активируя нужные гаджеты, что изолируют все внутри от подслушивания и подсматривания.

– Ну и шуточки, – сказал он с неодобрением. – Надо говорить о бабочках, пестиках, тычинках…

– О них говорят побывавшие в кенийской мясорубке, – сообщил я, – а офисный планктон старается выглядеть крутью…

Он перебил:

– Так что стряслось?

– Ничего, – ответил я с удивлением. – А должно?

– Но ты сказал…

– И сделал.

Я вытащил из-под полы три больших конверта, теперь они уже сдержанно-желтого цвета, типа золотые…

– Выбирайте. Я не знал, какой из них, на всякий случай захватил все три.

Он вскинул брови.

– Все три были в одной ячейке?

– Нет, – сообщил я. – В разных. Даже в разных углах.

У него перехватило дыхание, а глаза стали шире некуда.

– Что… и как ты успел?

– Я же говорю, – сообщил я скромно и даже глазки опустил, жаль, покраснеть не удается, как умеет Карелла, – там такие сотрудницы… как только увидели, какой я нарядный и обаятельный… да и зачем вам знать подробности? Я же у вас работаю всего лишь посыльным.

Он почти выхватил из моих рук конверты, даже прижал к груди. Мне показалось, что взорвавшийся вблизи Везувий не вызвал бы такой мощной реакции.

– Это… это невероятно, – выдавил он. – Парень, ты спас кучу народу!.. Не говоря уже о том, что предотвратил такое… Сейчас могу сказать, что остановил не только закрытие двух заводов и одной фабрики, но и не дал начаться войне за передел земель в Чаде.

– Да ладно, – сказал я равнодушно, – пусть воюют. Что еще делать безработным? Как и всем, кто на пособии… Хоть какое-то развлечение. Панэм эт цирцензес, что значит, на войне, как в цирке… Главное, чтоб в нашем огороде морковку не топтали.

Он, уже не слушая и ни на что больше не обращая внимания, кивком велел автомобилю трогаться с места.

– Твой догонит? – спросил он. – Или пошлешь развозить своих… помощников?

– У них свой транспорт, – сообщил я. – Пусть следует в арьергарде.

– Арьергард, – повторил он. – Давно таких слов не слышал. Вас что, учат по расширенной программе, начиная с Пунических войн?

– Просто умничаю, – ответил я скромно. – Надо же хоть где-то поблистать… Это у вас что за добавочная педаль?

Он сказал равнодушно:

– Да пустяки, это на случай, если вертолеты погонятся. Ну, не наши…

Лицо приняло отстраненное выражение, нахмурился.

– Что-то не так? – спросил я.

Он буркнул:

– Велят сменить маршрут. Не терпится… Или не поверили. По дороге проедем через парк, там встретимся.

– С заинтересованными?

Он чуть наклонил голову, голос прозвучал чуть-чуть зажато:

– С очень заинтересованными.

Красивая ухоженная дорога повела по прямой не совсем через парк, там с середины пришлось свернуть и медленно катить по горбатым дорожкам, раньше они были только для прогулок пешеходов, но какие теперь пешеходы? Даже ездить ленятся, теперь бы всем летать по прямой…

Минут через десять я увидел впереди припаркованные вдоль дорожки четыре внедорожника в ряд, мощные и тяжелые. Броня чувствуется везде, даже на колесах, а почему в парке, тоже понятно, хотят издали видеть, не притащим ли за собой хвосты.

– Говорить буду я, – предупредил Лощиц. – Если что спросят, молчи и загадочно улыбайся.

Он включил связь, но ничего не сказал, тут же выключил, так мне показалось. Выждав чуть, сказал напряженным голосом:

– Велят подъехать вплотную.

– Велят? – спросил я взъежаченно. – Кто смеет нам велеть?

– Есть такие люди, – прошептал он. – Тихо…

Едва он подъехал к заднему внедорожнику, там открылась дверца, мужчина в темном костюме выскользнул так быстро, что никакой снайпер не успел бы взять на прицел, и тут же оказался на заднем сиденье, словно просочился сквозь обшивку, хотя да, дверка за ним хлопнула.

Лощиц протянул ему конверт.

– Это не вы обронили?

Мужчина в темном костюме жадно схватил конверт, тут же заглянул вовнутрь, лицо моментально озарилось хищной улыбкой.

– Господи!.. Я уже не верил!

– В Господа можно не верить, – обронил Лощиц многозначительно, – но не верить нам… было бы не совсем правильно.

– Спасибо, – сказал гость, – спасибо. Я даже сейчас с трудом верю в такое чудо. Наш концерн у вас в долгу.

Он опустил пальцы на ручку двери, но Лощиц сказал небрежным голосом:

– Да, кстати…

Господин спросил быстро:

– Слушаю?

– Мне кажется, – сказал Лощиц, – вам причитается бонус как счастливому покупателю. Держите.

Он сунул ему в руки оставшиеся два конверта. Гость повертел их перед глазами, вскинул взгляд на Лощица.

– Что это?