Новый придорожный аттракцион - Том Роббинс

Несмотря на жуткую физическую усталость, несмотря на ее беспокойство за Зиллера, за Плаки, за Мон Кула и, конечно, за Тело (О, Тело! Какими ересями обернется твое наследство?!), Аманда, прежде чем войти в вечерний транс, предложила приготовить ужин для автора этих строк. (Она только что накормила малыша Тора сладкой кашкой и оставила его в детской кроватке, чтобы тот сам с собой поиграл перед сном.) Автор отказался.

– Нет, – сказал он, – не нужно тебе беспокоиться. Чуть позже я сам приготовлю себе пару-тройку хот-догов. Поскольку зверинец закрылся, хот-доги все равно испортятся. Уж лучше их съесть.

Аманда улыбнулась:

– Ты собираешься есть сосиски?

– Да. Возможно. Что может быть лучше для обреченного, чем зиллеровские маленькие мистические цилиндрики мира?

– Приятного аппетита! А сейчас мне нужно идти.

– Я еще увижу тебя сегодня вечером?

– Если узнаю что-нибудь во время транса, то непременно сообщу. Если нет, то ты увидишь меня в два часа ночи. Я приду к тебе в комнату.

Что это было? Могло это быть то, о чем думал автор? Надеждой? Желанием? Благодарение богам. Он принесет в жертву Венере двенадцать белых голубок. Его кожа покраснела, а в воспаленном воображении зашевелились самые изысканные фантазии. Внезапно он испытал такую мощную эрекцию, что чуть ли не сбросил со стола пишущую машинку.

– Послушай, можешь не помогать, если тебе не хочется, – сказала Аманда. – С моей стороны было бы просто несправедливо требовать от тебя помощи. Но я собираюсь поздно ночью тайком спуститься вниз или скорее завтра рано утром. Хочу выпустить змей на свободу.

– Что ж, – вздохнул автор, после того как кровь бесчестно отхлынула от его пениса, – почему бы для разнообразия не рискнуть жизнью ради кучки подвязочных змей или чего-то подобного? Солдаты каждый день отдают свои жизни за рептилий. А ты ни о чем не забыла? Что будет с блошиным цирком? Разве ты не собираешься отпустить на волю блох?

– Я слышу в твоем голосе сарказм, но скажу тебе вот что – о блохах позаботились. Они отправятся отсюда в тщательно запечатанном авиаконверте, адресованном другу, который о них позаботится. В качестве награды за их верную службу и многочисленные блистательные выступления им будет позволено провести остаток жизни, своеобразную почетную отставку, на спине одного розового пуделя в Палм-Спрингс.

Аманда легонько поцеловала автора в губы и отправилась изнурять себя очередным трансом. Автор же принялся готовить хот-доги и поймал себя на том, что продолжает думать обо всей этой истории. Он согласился принять участие в рейде по освобождению подвязочных змей. Как бы отнесся к такому эпизоду серьезный историк? На следующий день он мог бы помочь отправить конверт, полный ученых блох, нуждающихся в политическом убежище. Интересно, ухватился бы за такую возможность Арнольд Тойнби? Или же отмахнулся бы, как от назойливой мухи, беспокойно жужжащей близ величественного каркаса более значимых событий?

Послушайте! Если Зиллер и Перселл пойманы, то существует вероятность, что при них обнаружат и Тело. А если Тело опознано и его личность доведена до всеобщего сведения – да и как такое удержишь в секрете? – то почти весь мир ждет огромное потрясение. Не исключено, что общество свалится с ног от такого удара или опустится на колени. Когда вы станете читать эти строки, вы скорее всего уже будете в курсе событий. Во всяком случае, писакам и толкователям придется иметь дело с этой сенсацией. Сначала о случившемся сообщат журналисты. Затем подвергнут анализу пандиты-философы. В конце концов настанет и черед историков. Они изложат различные версии обнаружения Тела, похищения его Перселлом, порожденной им Великой Дилеммы и заключительного бегства в… Туда, где оно может оказаться долгой американской ночью. Но смогут ли ученые-историки открыть то, что действительно произошло? Нет, автор теперь убежден: только он один способен отделить зерна от плевел, голую правду от мифов. И автор искренне желает рассказать миру все как есть. Если вы, конечно, осмелитесь выслушать его.

Одним дождливым мартовским вечером в дверь придорожного заведения постучался незнакомый ковбой. Он постучался так, как будто это было во сне. Он был ничем не примечательный незнакомый ковбой, о котором запомнилось только то, что он тащил за собой маленькую голубую тележку, в которой сидел петух. Судя по внешнему виду, петух был пожилой и кривоногий.

– Здрасьте, – сказал незнакомый ковбой. – До меня дошли слухи, будто вы задумали открыть придорожный зверинец.

– Думаю, что слухи верны, – ответила Аманда.

– В таком случае, – заявил незнакомый ковбой, – вы будете наверняка заинтересованы в приобретении этого петушка. Это – знаменитый петух. Его зовут Пестрый Хвост, и в 1969 году он был главным в великом курином марше от одного побережья Штатов до другого. Вел за собой пятидесятитысячное курячье царство от Болларда, что в штате Вашингтон, до Нью-Джерси. Марш продолжался четыре месяца, но его участники вовремя прибыли на конкурс красоты в Атлантик-Сити. Вы только представьте себе, мэм! Пятьдесят тысяч кур, кудахча, шествуют по улицам, чтобы поприветствовать победительницу конкурса «Мисс Америка». Это было зрелище, скажу я вам! Есть тут кое-какие бизнесмены, которые хотели бы, чтобы Пестрый Хвост возглавил еще один марш из Каунсил-Блаффс, штат Айова, в Портленд, по старой Орегонской Тропе. Но я подумал, что сначала нужно дать шанс вам.

Аманда купила петушка. Что весьма милосердно с ее стороны. Некоторым людям наплевать на то, что у кур нежные ножки.

* * *

Гонорея впервые попала на Землю через ее атмосферу в виде энергии Шивы Разрушителя (он же – Творец). Она практически моментально поразила огромное население. Мощь ее была столь велика, что излечиться от нее могли только те, кто был в состоянии переварить горькие снадобья, которые следовало принимать, как только в организм, в легкие, при вдохе проникли микробы. (Обратите внимание: для вдоха обязательно требуется усилие воли, выдох же происходит автоматически.) В старые времена зла и разложения гонорея очищала Землю. Вторая эпидемия гонореи постепенно началась в середине 1960-х годов. Многим ее происхождение также представляется божественным. (Обратите внимание: «Второе дыхание Брахмы».) Этот второй микроб гонореи был гораздо более утонченным, чем первый (и те слабые ответвления первого, которые долгие века тянулись в виде вульгарных воспалений). По сути своей он был эволюционной силой, воздействующей на репродуктивные органы тех существ, что оказались наиболее податливы эволюционному изменению. Особенно гонорея любила (обратите внимание: любовь) молодых людей – тех восхитительно свободных детей, которые отказывались видеть в любви избирательный механизм, а свои тела – считать исключительно своей собственностью. Если где гонорея цвела более пышным цветом, чем в сообществах свободной любви Америки, так это среди американских солдат и их подружек в азиатских странах (обратите внимание: «транскультурное опыление» – легендарное смешение Востока и Запада). Чиновники общественного здравоохранения и военные врачи ведут с гонореей борьбу. Однако терпят поражение. Все «лекарства» оказываются лишь временными. Не успевают медики найти новое эффективное средство, как микроб уже умеет сопротивляться ему. В конечном итоге микроб делается все сильнее, а поиск новых путей борьбы с ним – все труднее.