Заклятые враги - Марисса Мейер

– Это была уловка, чтобы дать им побыть наедине, да? – спросила Данна.

– Ага, – Адриан потер затылок. – Это бросалось в глаза?

– Тонким ходом это не назовешь, но… – Данна пожала плечами.

– Кстати, – вспомнил Адриан и щелкнул пальцами, – что говорят медики, как твои дела?

Данна просияла.

– Работать разрешили. В понедельник напишу прошение о восстановлении в отряде.

– Не переживай, я сам все сделаю, – сказал Адриан. – Чувствуешь себя нормально?

– Отлично. Даже шрамов не осталось. – Девушка покосилась в сторону Новы, и ее тон едва заметно изменился. – И никаких обмороков тоже не было… я считаю, это хорошо.

Нова слегка побледнела, но скрыла это, изобразив заботливость.

– Это здорово, рада за тебя, Данна.

– Обмороки? – переспросил Адриан.

Данна развела руками.

– Помнишь, Нова лежала в медицинском крыле, после несчастного случая в карантине? Я пошла ее навестить, и… странное дело, но я потеряла сознание. Просто отключилась. Это очень странно. Поймите… я никогда не падала в обморок.

– Классическое переутомление, – уверенно сказала Нова. – Ты тогда еще не оправилась от своих ожогов, помнишь?

Данна посмотрела на нее, как показалось Нове, чуточку дольше, чем следовало бы, но потом улыбнулась.

– Это верно. Классическое. – Казалось, она хотела добавить еще что-то, но передумала. – Ну да ладно, я там приметила одну лавчонку и хотела в нее заглянуть. Увидимся на борьбе, да?

И она рассыпалась вихрем бабочек. Люди вокруг них ахали и расступались, дети с восторженным визгом показывали вслед бабочкам, а те взметнулись в воздух и унеслись прочь.

– Между прочим, – негромко сказала Нова, шагая рядом с Адрианом по дорожке. – Интересно, а Данна может проделывать эту штуку в штатской одежде? Не могу понять, это какие-то свойства формы Отступников позволяют ей превращаться и при этом не оставаться без одежды, или такая способность дана ей от природы?

– Мне и самому подчас очень интересны подобные детали. Например, Саймон делается невидимым вместе с одеждой и мелкими предметами, которые у него при себе – но если он дотронется до машины или дома, они никуда не исчезают. Интересно разобраться, до каких пределов простираются способности разных людей. Ради этого мы и проходим обучение на курсах.

– А Данна, превращаясь, тоже может прихватывать с собой предметы, как ты думаешь? Кроме своей одежды?

Адриан сосредоточенно обдумывал вопрос, пытаясь вспомнить, исчезала ли при нем Данна с оружием, – но она обычно предпочитала рукопашную.

– Даже не знаю. Надо будет расспросить ее на той неделе. Когда начнется тренинг по Агенту N. Какой смысл выдавать ей пистолет с нейтрализатором, если при первой же трансформации она его потеряет?

Нова согласно покивала.

– У каждого из нас есть свои слабости, – сказала она. – Даже у всемогущей Данаиды.

Все, что творилось сейчас вокруг, немного напоминало парад Отступников – дети в нарядах супергероев, торговые палатки с дешевыми сувенирами. Взволнованные ребятишки вокруг были очень милыми, даже несмотря на слепую веру в Отступников. Нове невольно то и дело вспоминалась Эви – сейчас она была бы чуть помладше братьев Руби. Останься ее семья в живых, как растили бы их с Эви – вот так же, в любви к Отступникам, как этих детей? А может быть, Эви сейчас была бы среди них, с крыльями Гром-птицы или в маске Укротителя Ужаса, готовилась бы к эстафете и стремилась к победе в состязаниях, чтобы доказать, что и она может стать супергероем… или хотя бы помощницей?

Или, как знать, вдруг Эви сама оказалась бы Одаренной, как Нова и их папа. Как их дядя Ас. При жизни у Эви не обнаружилось суперспособностей. Но это и понятно: она же была совсем крохой, а у большинства Одаренных сила появляется позднее, со временем. Нова старательно отгоняла от себя вопросы, ответов на которые у нее не было, да и не могло быть. Но при мысли об этом у нее разрывалось сердце.

– Нова!

Она вздрогнула. На нее озадаченно смотрел Адриан.

– Ты все еще думаешь о шлеме?

Шлем.

А вот и нет – нет, совсем о другом. На губах у Новы появилось слабое подобие улыбки.

– Вообще-то я вспомнила сестренку. Я… я подумала, что ей бы здесь понравилось.

На лице Адриана отразилась грусть.

– Мне жаль. Прости, я и забыл, что у тебя была младшая сестра.

Нова не ответила, хотя понимала, что нужно сказать: «Ничего страшного… столько времени прошло…»

Но ей никогда не было понятно, что это меняет. Боль потери не слабела, она оставалась все такой же.

– Знаю, что нельзя сравнивать, – продолжал Адриан, – но… я думаю, что и Максу бы здесь тоже очень понравилось.

Нова вздохнула. Адриан прав – Макс и правда был бы в восторге от Олимпиады помощников, хотя Бандит был слишком силен, чтобы претендовать на роль простого помощника. Проведя долгие годы в туннелях, Нова примерно представляла, как тяжело Максу безвылазно сидеть в карантине, глядя на мир в тюремное окно. Вокруг происходило столько разных событий. Весь мир, вся жизнь пролетала мимо.

– Хорошо было бы, если бы он был здесь, – тихо сказала Нова. – Они оба.

Их глаза встретились – зеркала, в которых отражаются несбыточные желания – и вдруг Нова заметила на щеке Адриана грязно-серые разводы. Хмурясь, она подняла руку, чтобы стереть грязь. Адриан замер.

– Ты испачкался, – пояснила она и, приглядевшись получше, обнаружила на его плече паутину и пятна на рукавах.

– Где это ты сегодня лазил?

– А… да так, ничего особенного, – махнул рукой Адриан. – Просто немного побродил по заброшенным туннелям метро. Так, знаешь, обычное развлечение субботним утром.

– Туннели метро?!

– Это долгая история, но… словом, я добился разрешения поговорить с Уинстоном Прэттом, на другой день после той презентации.

Нова споткнулась и чуть не упала, Адриан протянул руку, чтобы подхватить ее.

– Чего ты добился?..

– Я надеялся что-то узнать про Анархистов. Но не спеши радоваться: ничего толкового он не сказал. Зато попросил раздобыть его детскую куклу – и обещал в обмен дать кое-какую информацию.

Его кукла. Гетти. Уинстон иногда разрешал маленькой Нове поиграть с ней, и каждый раз она воспринимала это как большую честь.

– Вот я и отправился искать куклу, но там уже, конечно, пусто. Ничего, кроме дохлых пчел и всякого мусора.

Нова недовольно поджала губы. Ее возмущала сама мысль о том, что Отступники рылись в ее вещах, вынюхивали, а потом изучали все, что нашли.