Только ты - Наталья Костина

– Что скажете, Евгений Петрович? – спросил Банников.

Штатный психолог был грузен, неспешен и так долго перебирал свои бумаги, что нетерпеливая Сорокина начала цыкать зубом. Бросив индифферентный взгляд в ее сторону, он неторопливо начал:

– Писавший письма, несомненно, мужчина…

– Значит, убийца мужчина? – тут же уточнила Сорокина.

Евгений Петрович послал ей еще один отстраненный и такой же медлительный, как и его речь, взгляд и пояснил:

– Я не сказал – убийца, я сказал – писавший письма.

– Один черт! – прокомментировала Сорокина.

– Рита, не мешай, – предупредил коллегу Банников. – Продолжайте, Евгений Петрович.

– Человек, писавший письма, весьма выдержан, прекрасно владеет собой…

– Так владеет собой, что уже шестерых положил!

– Рита!

– Хорошо, хорошо…

– В быту он, скорее всего, очень аккуратен. Себя и свои личные вещи, то есть одежду и квартиру, содержит в исключительной чистоте. Достаток выше среднего, но одевается, скорее всего, скромно, не выделяясь из толпы. Ничего экстравагантного. Большинство серийных убийц были рождены в неблагополучных семьях, – заметил психолог, – но человек, писавший эти письма, по-видимому, из вполне успешной среды. Он контактен, обаятелен, производит хорошее впечатление на окружающих. Гетеросексуал. Вполне возможно, имеет семью и детей. Также имеет весьма четкий образ жертвы. Предпочитает молодых женщин от двадцати до тридцати лет, блондинок, обязательно крашеных, а не натуральных, и пользующихся ярким макияжем, длинноволосых, нормального телосложения, хорошо одетых. Целью нападения на жертву сразу ставит ее убийство.

– Ну, это… – начала было Соркина, но Банников так на нее взглянул, что она, наверное, в первый раз в жизни смолчала.

– От совершения самого акта убийства получает удовольствие. После убийства некоторое время чувствует психологическую удовлетворенность, а во время убийства, скорее всего, получает и сексуальную разрядку. Однако обходится без сексуальных манипуляций с телом жертвы, что сходится с его характеристикой как крайне чистоплотного человека. Вместе все это прекрасно вписывается в общую, так сказать, клиническую картину. Также характерной чертой данного типа, который я бы без колебаний причислил к организованному несоциальному, является и то, что он предпринимает активные действия по устранению улик.

– Вообще ничего не оставляет! – горько бросила следователь.

– Да, весьма прискорбно, я вас понимаю, Маргарита Павловна, – посетовал психолог так же неспешно, как и зачитывал свои выводы. – Теперь давайте поговорим о его образовании. По отдельным выражениям, применению устойчивых фразеологизмов, приводимым в письмах историческим фактам и способу построения фраз можно сделать вывод о том, что образование у него, скорее всего, высшее. Он весьма грамотен, дружит с грамматикой, что говорит о его начитанности. Возможно, окончил университет и даже имеет ученую степень.

– Хорошенькое дело! – присвистнул Лысенко. – Если обобщить в человеческих выражениях, пардон! – Он покосился в сторону эксперта, но тот, кажется, не возражал. – Так вот, что мы имеем? Прилично, но не вызывающе одетый, семейный человек, общительный, совершенно нормальный с виду, с высшим образованием. Ну не по высшему же образованию его вычислять!

– Возраст от 30 до 40 лет, скорее всего – без особых примет, – добавил специалист.

– То, что без особых, радует еще больше, – Лысенко выразительно поднял брови.

– А он может внезапно прекратить убивать? – спросила старлей Скрипковская.

– Хороший вопрос, девушка, – поощрил ее психолог. – Данному типу присущ ярко выраженный самоконтроль. Если он сочтет, что его положение становится слишком опасным, он может даже прекратить убивать.

– На время?

– Иногда даже навсегда. У него останутся воспоминания. Скорее всего перед убийством он снимает своих жертв камерой или фотоаппаратом, или просто мобильным телефоном. Если он делает снимки мобильником, это должен быть телефон высокого класса. Такие люди не терпят ничего размытого, некачественного… Возможно, он активно снимал этих девушек на дискотеке, вам не кажется?

– Нам много чего кажется, – буркнула следователь. – Но по этой примете его не поймать. На этих дискотеках все друг друга снимают… в прямом и в переносном, и в каком хочешь смыслах!

– Он может иметь какие-либо нелады с законом? – спросил Банников.

– Маловероятно. Такие люди неконфликтны. Они стараются избегать щекотливых ситуаций как таковых.

– Что же провоцирует их на убийство? Если они нормальны с виду, избегают ссор, имеют семью, детей и работу?

– Еще один хороший вопрос. Обычно инстинктивные потребности, возникающие в бессознательном, блокируются на уровне предсознательного. Потому что именно область сознательного содержит правила и запреты, определяемые культурой и законом. Блокируемые инстинкты выводятся наружу дискретно, или порционно, и такой вывод обуславливается срабатыванием механизмов защиты психики. Как примеры механизмов защиты можно привести сублимацию и вытеснение.

– Ты что-нибудь понял? – шепотом спросила Сорокина и пихнула Лысенко локтем.

– Однако у серийных убийц сброс энергии бессознательного происходит совершенно по иному принципу. Она выделяется не дискретно, а одномоментно при совершении преступления. У маньяка психика ориентирована на одновременный выплеск бессознательной энергии, а не на постепенный ее выход. Этим и объясняется то, что модус операнди нашего убийцы тождественен…

– Чего? – переспросила Сорокина, которая, видимо, отвлеклась и потеряла нить повествования.

– Простите? – не понял тот.

– Так чего у него с модусом?

– А… В переводе с латинского «модус операнди» – «образ действия». То есть…

– Да я и сама знаю, что такое модус операнди! – обиделась Сорокина. – Тоже с высшим образованием, как и ваш маньяк! Что-нибудь новое об этом самом модусе вы нам добавить можете или же нет? И без вот этих ваших научных выкрутасов. Человеческими словами!

– То есть образ действия данного серийного убийцы сходен с действиями его, так сказать… коллег. Что позволяет нам с точностью определить…

– Что в лоб, что по лбу, – мрачно прокомментировала Сорокина. – Позволяет определить, но не позволяет вычислить и поймать.

– К сожалению, – развел руками психолог. – Как говорится, чем смог…

– Если бы, так сказать, к психологическому портрету присовокупить какой-никакой фоторобот… – посетовал старлей Бухин, а сидевшая рядом с ним практикантка Марина тихо вздохнула.

– У всех серийных убийц есть некоторые общие сходные черты, – обнадежил собравшихся Евгений Петрович. – Исходя из мировой практики, почти девяносто процентов всех маньяков – это мужчины белой расы…