Рикошет - Сандра Браун

Судья пришел в раздевалку через несколько минут.

— Она еще не пришла в себя, — начал он, не дожидаясь приглашения. — Нервничает. Взвинчена. Думаю, ей понадобится время, чтобы оправиться.

— В такой ситуации испугаешься.

— Еще бы. Мой шкаф вон там. — Он провел Дункана через ряд шкафов, остановился возле своего и принялся набирать код на замке.

Дункан сел на мягкую скамейку рядом.

— Пока не забыл — свой обед я записал на ваш счет. Клубный сэндвич и чай со льдом. Имейте в виду, добавка тоже оплачивается. Плюс двадцать пять процентов чаевых.

— Двадцать пять? Вот это щедрость.

— Я подумал, местному обслуживающему персоналу вы Должны быть особенно благодарны.

— Значит, копались в нашем прошлом, — кисло улыбнулся судья.

— Работа такая.

— Тогда вам известно, где и кем работала Элиза. И чем она занималась до того, как пришла работать в этот клуб, вы тоже знаете. — Это прозвучало как утверждение. — Из-за этого она упала в ваших глазах?

— Нет. А в ваших?

Прямолинейный вопрос Дункана вызвал раздражение судьи. Резко щелкнул тяжелый замок на шкафчике светлого Дерева. Судья гневно обернулся к Дункану. Но ссоры не получилось — весь его запал вдруг испарился. Лэрд опустился на другой конец скамьи.

Обреченно покачал головой:

— Видимо, моя история проста до банальности. Я знаю, что это так. Я был уверен, что так и выйдет, когда начал встречаться с Элизой не только здесь, в клубе, но и за его стенами.

— То есть когда вы начали с ней спать. Судья небрежно дернул плечом.

— Сплетня мгновенно облетела всех моих друзей и коллег. Здесь, в клубе, только и говорили что о нашем романе. Потом об этом заговорила вся Саванна. По крайней мере, так мне казалось.

— Вас это не волновало?

— Нет, потому что я был влюблен. И до сих пор влюблен. Я старался по мере возможности не обращать внимания на пересуды. Тогда один друг, как говорят в таких случаях, «из самых лучших побуждений», — судья нарисовал в воздухе кавычки, — пригласил меня на ланч и сообщил, что официантка, с которой я встречаюсь, не совсем подходящая пара для человека моей должности и социального статуса. Рассказал, где она работала до «Серебристой волны». Он думал, я ужаснусь, буду шокирован. Но я к тому времени знал весь послужной список Элизы.

— Провели собственное расследование?

— Нет. Элиза мне сама все рассказала. Она с самого начала была со мной честна, и за это я полюбил ее еще сильнее. Знакомых, которые откровенно презирали ее, я считаю своими бывшими друзьями. Да и кому нужны такие друзья? Но Элиза беспокоится. Она считает, наша свадьба мне повредила.

— А она вам повредила?

— Нисколько.

— Со времени вашей свадьбы вы еще не переизбирались на должность судьи. Ваши избиратели могут отвернуться от вас так же, как и бывшие друзья.

— Конечно, любой, кто захочет мне насолить, будет копаться в прошлом Элизы. Мы к этому готовы. Мы не собираемся делать из него секрета; нам кажется, оно к делу не относится, да так и есть на самом деле.

— Если не считать, что оно может стоить вам должности. Вас это не волнует?

— А вы, детектив, что бы предпочли? Кресло судьи или Элизу в своей постели каждую ночь?

Он проверяет меня, понял Дункан. Несколько секунд они с судьей смотрели друг другу в глаза, потом детектив сказал:

— А разве есть выбор?

— Я тоже так думаю, — рассмеялся судья. Он примирительно поднял ладони. — В глазах многих я достоин сожаления: несчастный, от любви потерявший голову. Я полюбил ее, как только увидел, и люблю до сих пор.

Дункан вытянул ноги и посмотрел на носы своих ботинок.

— Охотно верю, — сказал он. Выждав несколько секунд, он добавил: — Чему я не верю, так это тому, что с Мейером Наполи вы общались только в зале суда, и нигде больше. — Он перевел взгляд с ботинок на судью. — Здесь вы, судья, наврали.

Игру в гляделки выиграл Дункан. Ярость, наполнявшая взгляд судьи, медленно погасла. Наконец он вздохнул, сдаваясь.

— А вы молодец, детектив.

— Спасибо, но мне ваши комплименты не нужны. Лучше объясните мне, зачем было врать.

Он глубоко вздохнул и неторопливо ответил:

— Чтобы Элиза не узнала, что я нанял Мейера Наполи за ней следить.

Примерно такого ответа Дункан и ожидал.

— А зачем вы его наняли?

— Я стыжусь своего поступка.

— Я не об этом спрашивал.

— Не могу поверить, как опустился до того, что нанял такого…

— Грязного проныру, — нетерпеливо закончил Дункан. Прямого ответа он еще не получил. — Рекомендательных писем Наполи с собой не носил, и все-таки вы его наняли. Наняли, чтобы следить за своей женой. Зачем?

— Опять-таки, причина банальна. Старейшая в мире. — Судья грустно посмотрел на Дункана.

— Она вам изменяла.

Дункан не предполагал, что человек с характером судьи может улыбаться столь жалкой улыбкой; хотя, конечно, рогоносцы — одни из самых жалких созданий на земле.

— У меня возникли подозрения, — ответил судья. — Но прежде, чем вы узнаете от меня хоть что-нибудь, имейте в виду: это случилось далеко не вчера. В прошлом году.

— Ясно.

— С этим покончено, и сейчас она мне верна, — настаивал он.

— Ясно.

Довольный тем, что он прояснил этот важный момент, судья продолжил:

— Несколько месяцев я пытался не замечать признаков.

— Каждый вечер у нее болела голова?

— Нет, — хохотнул судья. — Элиза всегда была страстной в постели, даже когда мои подозрения сильно обострились. Мы испытывали друг к другу неиссякаемую сексуальную жажду.

Дункан постарался сохранить на лице безразличие; но даже если бы попытка вышла неудачной, судья все равно бы ничего не заметил — его захватили воспоминания.

— Здесь было другое, — сказал он. — Классические признаки. Звонки по телефону, когда, по ее словам, ошибались номером. Она опаздывала к обеду или ужину и не могла толком объяснить почему. Время свидетельствовало против нее.

— Похоже, она встречалась с любовником. — Дункан испытал какое-то злорадное удовольствие, высказав Лэрду свои сомнения насчет того, что Элиза испытывала к мужу неиссякаемую сексуальную жажду.

— Мне тоже так показалось. И эта мысль не давала мне покоя. Я не мог думать ни о чем другом. Если это было правдой, я должен был все выяснить и узнать, кто он.

— И вы решили прибегнуть к услугам Мейера Наполи.

— Это лишь свидетельствует о глубине моего отчаяния. В офис к нему я идти отказался. Мы встретились вечером на развязке. Я отрабатывал повороты, а он тем временем задавал обычные для такого дела вопросы. Знаю ли я, кто ее любовник? Как давно они встречаются? — Он с отвращением тряхнул головой. — Я не мог поверить, что обсуждаю свою жену с подобным типом. Эти выражения, вульгарные словечки — я не мог применить их к Элизе. Все это казалось настолько неправильным, что я хотел тогда же прекратить дело. Но, — со вздохом продолжил он, — я зашел слишком далеко, а незнание причиняло мне боль. Поэтому я заплатил ему требуемую сумму в качестве аванса и уехал. Тогда я видел его в последний раз.