Светская львица за одну ночь - Бриди Кларк

— Надо ей было это назвать “Уборщиков в третий ряд!” — прошептала Люси, рассматривая одну из инсталляций с нескрываемым изумлением.

Они вошли в зал, где были выставлены новые работы Либет Вэнс. Здесь уже было полно завсегдатаев галерей, которые в задумчивых позах застыли перед экспонатами.

— Черт, еще хуже, чем я ожидал, — заметил Уайет.

Либет была дочерью знаменитого эпатажного художника и выражала себя с помощью фруктов — ананасов, манго, японских груш. Она составляла композиции, которые условно можно было назвать скульптурами. На бананах кое-где уже начали проступать коричневые пятна — знак того, что художница создала всю экспозицию за неделю. Либет может считать это искусством, подумала Люси, но большинство из тех, кого она знает, решили бы, что это чей-то завтрак недельной давности.

Уайет с осуждением посмотрел на нее.

— Ты что, жуешь резинку? Выплюни сейчас же! Ты похожа на корову, пережевывающую жвачку.

Люси вздохнула. Они с Уайетом побывали за эту неделю на нескольких светских мероприятиях, и каждый раз он находил какой-нибудь пустяк, чтобы придраться к ней. Она выплюнула радужно переливающийся комочек в ладонь.

— У тебя сегодня особенно дурное настроение или дело во мне?

— Выброси немедленно! Вдруг кто-нибудь захочет поздороваться с тобой за руку?

Люси засмеялась и кинула жвачку в урну возле бара.

— Уайет, это всего лишь жевательная резинка. Ты в самом деле думаешь, что люди обращают внимание на такие пустяки?

— Конечно, обращают. Ты пришла сюда как моя спутница, — он указал на двух фотокорреспондентов, которые снимали Либет и ее отца на фоне венка из манго и киви. — После них они займутся нами, вот увидишь.

Люси поправила свое облегающее платье из бронзового жаккарда, которое выбрала для нее Элоиза. Оно прекрасно оттеняло ее оливковую кожу и темные волосы.

— Идем, я познакомлю тебя с Рексом Ньюхаусом, — сказал Уайет. — Ты должна поблагодарить его за то, что он так великолепно представил тебя в своем блоге.

— Как дела у Уайета и его новой девушки? — осторожно спросила Бинки Хоу. Они с Дотти болтали за коктейлем в клубе “Колони”. — У тебя на ужине мне показалось, что он по уши влюблен. Корнелия была вне себя.

— Они просто друзья, — сказала Дотти. Ведь именно так просил ее говорить всем Уайет.

— Ничего себе друзья! Да он весь светится. Как вы когда-то с его отцом. Я уже такое видела!

Сердце у Дотти больно сжалось, как и всегда при упоминании ее мужа. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы сын полюбил кого-то так же сильно, как они с мужем любили друг друга. А он что? Воспользовался безвыходным положением, в котором оказалась бедная девушка, одна, без семьи, без друзей, защитить ее некому. На следующий день после ужина Дотти приехала к нему домой и умоляла отказаться от этой затеи. Что будет с Люси, когда Уайет закончит свой эксперимент? Что она почувствует, когда он разоблачит ее как обманщицу, самозванку? Уайет лепетал какую-то чушь, дескать, он непременно найдет для Люси отличную работу у какого-нибудь модельера, как будто это вознаградит ее за то, что он сломал ей жизнь. Она вырастила мужчину, который не способен думать ни о ком, кроме себя.

— Запомни мои слова, — настаивала Бинки. — Это она.

Дотти грустно улыбнулась.

— Да, она очень милая. Я только надеюсь, что в этой их дружбе она уцелеет.

— Ты безумно преувеличиваешь. Никто ничего не заметил.

Люси семенила за Уайетом, который несся впереди к их машине, которая стояла на Двенадцатой Литтл-Уэст, но бежать по брусчатке на высоких каблуках было трудно. Уайет взорвался, едва они пришли на вернисаж Либет.

— Никто не заметил только благодаря мне, — бросил он не оборачиваясь. Он постучал по стеклу автомобиля, чтобы разбудить своего шофера Марка, и тот открыл дверцы. — Я вытащил тебя из зала…

— Но ведь он — Боно! Он привык, что его все фотографируют.

— Ты бросилась к нему со своим мобильным телефоном, как туристка, которая вывалилась из автобуса в Малибу. Все поняли, что ты помешана на звездах. Я тебе что говорил о внешних проявлениях эмоций?

Люси застонала.

— Помню, помню. Но моя подруга Дорин — его сумасшедшая поклонница…

— Ты еще не готова появляться в цивилизованном обществе, это ясно. Еще плыть и плыть.

Уайет достал сигарету и, когда закуривал, заметил, что рука дрожит. Если она и дальше будет делать такие ляпы, его книга кончится полным фиаско.

— Да нет же, Уайет, нет! Я все поняла…

— Тогда объясни мне, почему ты попросила меня подержать свою сумочку и стала подтягивать — не знаю, что ты там стала подтягивать, трусики? И почему ты каждую минуту трогала свои серьги, желая убедиться, что они не выпали из ушей?

— Наверное, надо иметь стальные нервы, чтобы спокойно носить по сто тысяч долларов в каждом ухе!

— Ты очень убедительно продемонстрировала, что нервы у тебя не стальные.

— Ну хорошо, хорошо, я виновата! — Она в изнеможении упала на заднее сиденье. — Но хотя бы с Рексом, мне кажется, я не опозорилась. Я сказала ему все, как мы с тобой репетировали…

Уайет тяжело вздохнул.

— С Рексом все прошло благополучно, это верно. Но все равно нам есть над чем работать. Ты вряд ли понимаешь, как много поставлено на карту — это и твоя судьба, и моя.

Люси посмотрела на него, и в ее глазах мелькнуло понимание.

— Эти часы — ваша семейная реликвия. Ты ведь очень ими дорожишь, верно? — Она положила руку ему на рукав. — Я не хочу, чтобы ты проиграл. Я буду очень стараться.

Он кивнул, чувствуя укол совести за то, что скрывает от нее правду.

— На этой неделе у нас еще несколько выходов в свет. Времени довольно, чтобы как следует подготовиться к свадьбе Тамсин. Это будет первая настоящая проверка.

Мистер и миссис Мортимер Уинтроп

имеют честь пригласить вас на свадьбу

своей дочери Тамсин Дин Уинтроп

и мистера Генри Бейкера,

которая состоится в Палм-Бич

24 января, в субботу, в 6 часов вечера,

в церкви Бетесды-у-моря.

Дресс-код: черный галстук.

Уайет закурил очередную сигарету и окинул взглядом огромный газон за домом во владениях Хейзов, которые утопали в тропической зелени. Флоридская ли жара была тому причиной или волнение по поводу предстоящего вечером события, только и лицо его, и шея покрылись потом. Сегодня должна состояться свадьба года: в брак вступят отпрыски двух влиятельных родов с Северо-Востока и Юго-Запада, двое блестящих молодых людей, цвет бомонда, заключивших брачный контракт, который до мельчайших деталей защищает интересы каждого. Уайет вытер влажные ладони о фрачные брюки “Тернбулл энд Эссер”. Он так волновался, будто это он сам жених. Благоухающий воздух, казалось, был пронизан тревогой, предчувствием опасности — часто ли такое наблюдается субботним вечером в Палм-Бич?