Кто спасет заложницу? - Екатерина Вильмонт

Как бы, понимаешь? А потом проваливай. Но это письмо будетдля нас какой-то гарантией, что ты не всплывешь на поверхность, понял?

– Да! И вы меня отпустите?

– Конечно, на кой ты нам сдался? Юрик, поищи бумагу.

– Мужики, бумаги нормальной тут нет, но естьмагнитофончик, может, я наговорю, а?

– Годится!

И через минуту Федюня уже говорил в микрофон:

– Я, Кожухов Федор Борисович, ухожу из жизни, посколькужить так сил моих больше нету…

Надо заметить, что рассказ его был вполне искренним.

– Андрей, – тихонько позвал Юрий Афанасьевич, несводя бдительного взгляда с Фединого затылка, – а что со вторым делатьбудем? Он же нам всю малину испортить может.

– Черт, я про него и забыл… Последи за этим, а япогляжу, как там Валерыч.

Он вышел на крыльцо.

– Папа! – кинулся к нему Гошка. – Что тамтакое?

– Там все нормально, а вот что со вторым нашимподопечным?

– Его Карен сторожит!

– А где же ваша докторша?

– Вон там на лавочке…

Действительно, возле дома стояла лавочка на которой,сгорбившись, сидела Елизавета Марковна. Андрей Иванович быстро подошел к ней.

– Вам нехорошо? – спросил он тихо.

Она подняла на него глаза.

– Спасибо вам.

– Не за что.

– Не скромничайте! Спасибо вам за сына… теперь японимаю, почему он такой… Вы хорошо его воспитали.

Если бы сейчас было не так темно, она бы увидела, что АндрейИванович буквально вспыхнул от смущения.

– Увы, моей заслуги тут нет. Я не воспитывал его… Яего, можно сказать, бросил…

– Значит, это гены! – решительно проговорилаЕлизавета Марковна. – Но как бы там ни было, у вас прекрасный сын. А увашего сына прекрасные друзья. Ими можно и нужно гордиться.

– Спасибо на добром слове. Подождите еще немного, и мыуйдем отсюда…

– А что будет с этим людьми?

– Я вам потом расскажу. Простите.

И он направился к Карену.

– Что тут?

– По-моему, он спятил, – шепнул Карен.

Действительно, Валерыч производил более чем странноевпечатление. Он сидел, привалившись к дереву, руки у него были связаны, головакак-то странно болталась, и он все время что-то бормотал.

– Как дела? – спросил Андрей Иванович.

Валерыч встрепенулся и хриплым шепотом произнес что-тоабсолютно невнятное.

– Он все про какой-то лес талдычит, – объяснилневесть откуда взявшийся Леха.

– Да не про какой-то, а про Бирнамский, –усмехнулся Зорик. – То ли придуривается, то ли испугался, как Макбет…

– Валерыч, ты что? Симулируешь сумасшествие? –наклонился к нему Андрей Иванович.

– Бирнамский лес пошел на Дунсинан! На Дунсинан,говорю!

– Да хватит прикидываться! Вставай, пойдем поговорим!

Андрей Иванович хотел было помочь ему подняться, но Валерычвдруг гордо вскинул голову и с завыванием произнес:

Нет, я не сдамся,

Не стану прах лобзать у ног Малькольма.

Чтоб чернь меня с проклятьями травила!

Хотя Бирнам пошел на Дунсинан,

Хоть ты, мой враг, не женщиной рожден,

До смерти я свой бранный щит не брошу.[1]

– Чего это он? – ошалело спросил Леха.

– Это из «Макбета», – объяснил Зорик. –Шекспир.

– Во дает!

– Да, интересные тут у вас преступники пошли, –покачал головой Андрей Иванович. – Я за границей совсем от жизниотстал. – Ну все, вставай!

Одним рывком он поднял Валерыча на ноги.

Тот посмотрел ему в глаза и снова завел:

Давно я незнаком со вкусом страха,

А ведь, бывало, чувства леденил

Мне крик в ночи, и при рассказе страшном

Вставали волосы и у меня.

Но ужасами я уж так пресыщен,

Что о злодействе думать приучился

Без содроганья.

– Андрей Иванович, по-моему, он не притворяется, –подал голос Карен.

– Ну не знаю…

– А что с тем?

– С тем, кажется, порядок. Он сейчас пишет намагнитофон свои показания…

– А потом что?

– Потом? Я тебе позже объясню, идет?

Андрей Иванович вернулся в дом.

– Ну что? – спросил Юрий Афанасьевич.

Федюня продолжал что-то говорить в микрофон.

– Не пойму, вроде он психом прикидывается…

Внезапно Федя обернулся:

– Вы про Валерыча? Так он псих и есть. Небось Шекспиранаизусть шпарит?

– Точно!

– Он на учете в психдиспансере давно состоит.

Он артистом раньше был в какой-то дыре, а потом крышасъехала. Его подлечат, опять, как новенький, будет… Да вы не опасайтесь, онничего не помнит потом… так что с нами у вас хлопот не будет… Небось, все прокакой-то лес болбочет, да?

– Да.

– Ну, я же знаю…

– Зачем же его в вашей кодле держат?

– Из жалости. Он родственник шефа… да он, в общем-то,безобидный…

– Вас послушать, так вообще вся ваша банда просто сонмангелов!

– Да нет… Где там… Просто, чтобы бабу в лесу сторожить,особых умельцев не требуется…

Так я дальше говорю, да?

– Валяй!

– Погоди! Скажи-ка, долго тут собирались эту женщинудержать?

– Точно не знаю, но завтра вечером нам должны былиподвезти жратву, так что…

– Понятно.

Минут через сорок вся компания пустилась в обратный путь.Валерыча решено было оставить в лесном доме. Елизавета Марковна осмотрела его ипришла к выводу, что он не притворяется.

– Я хоть и не психиатр, но это очень похоже на болезнь…

– Но он же бывший актер, может, так искуснопритворяется? – спросил Карен.

– Зрачки у него очень расширены и вообще… Мне, покрайней мере, кажется, что он и в самом деле сошел с ума.

– Ну что ж, будем верить медицине! – засмеялсяЮрий Афанасьевич.