Дом на краю прошлого - Барбара Эрскин

Они все дружно спустились вниз, и Джосс снова легла на подушки. В руке она держала письмо от Роберта Кэсси, которое перечитала уже раз десять. Контракт. Аванс в счет авторского гонорара и заказ на следующую книгу. Следующую книгу! Да она эту только-только начала!

Ее глаза остановились на компьютере, который Люк принес наверх и установил на столе около окна. Она уже далеко ушла в создание книги. Вынужденное безделье дало ей время продумать все до конца. Мысли галопом проносились в ее голове, она за ними не поспевала, приключения следовали одно за другим. Скоро она встанет, наденет халат и сядет за стол у окна, откуда хорошо видно, как сгущаются сумерки в саду, а ее пальцы тем временем будут рассказывать, как Ричард прячется в огромном стоге сена при свете летней луны.

Когда через полчаса заглянул Люк, она спала, все еще сжимая в руке письмо. Он осторожно взял его и прочел, потом с улыбкой присел на кровать, разглядывая ее лицо. В свете настольной лампы оно все еще казалось худым и усталым. Но необыкновенно красивым, даже сексуальным. Он наклонился и легонько, чтобы не разбудить, поцеловал ее.

За его спиной, за окном внезапно забила крыльями птица, которую, видимо, швырнул в стекло ветер. Потом так же внезапно она исчезла. Занавески раздувались от ветра, и он поежился от холодного сквозняка. Встал, подошел к окну и выглянул. За окном было темно, и он мог видеть лишь отражение лампы в стекле. Он вздрогнул и задернул шторы.

Люк еще немного постоял, глядя на спящую Джосс. Теперь на ее лице была легкая улыбка, и щеки слегка порозовели. На подушке лежал бутон розы. Белый, только краешки лепестков розовые. Люк не мог отвести от цветка глаз. Почему он не заметил его раньше? Наклонившись, он взял бутон и присмотрелся. Роза была ледяной, как будто ее только что принесли из сада. Дэвид. Наверняка ее принес Дэвид. Люк гневно нахмурился, бросил розу на прикроватный столик и решительными шагами вышел из комнаты.

– Почему он вернулся в Лондон? – Джосс сидела в постели, облокотившись на подушку, и смотрела на Лин. – С чего бы это вдруг?

Лин пожала плечами.

– Мне кажется, они с Люком вчера повздорили. – Она составляла кофейные чашки на поднос.

– Что значит повздорили? – нахмурилась Джосс. – По поводу чего?

– А ты не догадываешься? – взглянула на нее Лин. – Люк считает, что Дэвид к тебе неравнодушен.

Джосс открыла было рот, чтобы возразить, но сказала лишь:

– Это глупо.

– Разве?

– Сама знаешь. Мы с Дэвидом были коллегами. Да, он хорошо ко мне относится, и я к нему тоже. И все, больше ничего. Люк не может иначе думать. Бред какой-то. Черт побери, я ведь беременна!

– Люк думает, что Дэвид дарит тебе цветы.

– Цветы! – поразилась Джосс. – Да никаких цветов он мне не дарил. И даже если бы дарил, что тут такого? Гости часто приносят хозяйкам дома цветы.

Лин пожала плечами.

– Лучше поговори с Люком.

Джосс откинулась на подушки и глубоко вздохнула.

– Лин. – Она легко провела пальцами по покрывалу. – А какие цветы дарил мне Дэвид?

Лин коротко засмеялась.

– А это важно?

– Да, я думаю, важно.

– Тогда спрашивай Люка. Я не знаю.

– Обязательно спрошу. Он не может так просто выгонять гостей.

– Я не думаю, что он его выгнал. Дэвид сам уехал. Позор да и только. Мне нравится Дэвид. И в доме веселее, когда гости.

Она говорила без обиды, спокойно, но Джосс на мгновение отвлеклась от собственных забот.

– Тебе здесь слишком одиноко, Лин? Ты скучаешь по Лондону?

– Нет. Конечно, нет, я же тебе уже говорила. – Лин подхватила поднос.

– Я чувствую себя виноватой. Тебе приходится так много хлопотать, пока я лежу в постели. – Джосс положила руку на плечо Лин. – Сама знаешь, мы бы без тебя пропали.

– Знаю. – Лин смягчила резкость своего ответа улыбкой. – Не беспокойся, я крепкая. Этот дом не требует тяжелой работы, и ты знаешь, как я люблю Тома. – Она помолчала. – Джосс, отец только что звонил. Последние результаты анализов хорошие.

– Слава Богу! – Джосс улыбнулась. – Ты должна поехать и повидаться с мамой. В любое время.

– Обязательно съезжу.

– Я бы тоже поехала, если бы могла, ты ведь понимаешь.

Лин натянуто улыбнулась.

– Ну, разумеется, – сказала она и локтем открыла дверь, с трудом удерживая тяжелый поднос. – Саймон скоро подъедет. Он просил не говорить тебе, а то у тебя давление подскочит! – Она снова улыбнулась. – Вам, мадам, полагается дышать по принципу йоги и размышлять. Когда ты достаточно успокоишься, тебе, возможно, разрешат спуститься вниз.

В конечном итоге врач разрешил ей передвигаться по дому. Никакой домашней работы, и даже не пытаться поднять Тома. Такие вот инструкции.

Оставшись одна в кабинете, она тут же позвонила Дэвиду.

– Как это называется – уехать и даже не попрощаться?

Люк уехал в Кембридж за запасными частями, его она не имела возможности ни о чем расспросить. Она уловила в голосе Дэвида колебание.

– Джосс, может статься, я уж слишком часто стал к вам ездить.

– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурилась Джосс. – Лин считает, что ты поссорился с Люком. Такого не может быть. Никто никогда не ссорится с Люком.

– Разве? – Дэвид помолчал. – Давай скажем так: мы с Люком не сошлись по одному вопросу. Ничего серьезного. Я просто решил, что пора возвращаться и начать готовиться к новому семестру. Ничего особенного.

– О чем вы спорили? – Она взглянула на дверь. В доме было тихо. Лин с Томом отправились на прогулку.

– Он считает, что я чересчур поощряю твою одержимость домом. – Дэвид ничего не сказал о внезапной враждебности Люка. Его диком обвинении насчет розы.

Джосс молчала.

– Джосс, ты меня слышишь?

– Да, слышу. Я не думала, что ему это не по душе.

– Он не возражает против твоего интереса к истории дома. Ему и самому любопытно. Он лишь не хочет, чтобы этот интерес выходил за разумные рамки.

Когда Люк вернулся, Джосс набросилась на него.

– Какого черта ты поссорился с Дэвидом и выгнал его? Если тебе не нравится, что он занимается изысканиями по поводу дома, скажи мне, не ему. Я его сама просила!

– Джосс, ты становишься просто одержимой…

– Верно, но это не имеет отношения к Дэвиду!

– А я думаю, что имеет. – Люк сжал губы.

– Нет. Кроме того, тут нечто большее, верно? Ты вбил себе в голову дурацкую идею, что он в меня влюблен.

– Я вовсе не считаю ее дурацкой, Джосс. Это видно всем, включая тебя, – грустно сказал Люк. – Ты же не можешь этого отрицать.