Тайны Энраилл - Ольга Савченя

Феррари и Тодж выскочили из кустарников, погрызлись немного на краю поляны и скрылись в других кустах. Мы не ограничивали зверей. Возможно, они даже нашли где-нибудь озеро, пригодное им для питья.

Ив дождалась, когда повизгивания и рычания удалятся, и пояснила:

— Друг Гар’хорта погиб, а на тот момент считалось, что пропал без вести. И васоверг его даже не искал. В то время к нему в руки попала вестница, а васоверги, они… — голос осип, — неприятные мужчины и азартные.

— Хватит о грустном, — улыбнулась я. — Расскажи мне о чем-нибудь…

— Спасибо, Асфи.

Благодарность прозвучала слишком неожиданно. Выбила воздух из груди, вызвала легкое смятение. Сглотнув, я кивнула.

— Я расскажу тебе эльфийскую тайну о балкорах. Эти твари на севере, и, кто знает, может быть, это знание спасет нам жизни.

В последнее время слишком много тайн ко мне слетается. Вестница — это всего лишь наша выдумка… Я поежилась, но отказываться от предложения не стала. Вот только все оказалось не так просто, и мне пришлось клясться духами, что никто не узнает эту тайну. Ив снова распутала мои волосы и опять начала плести, только теперь захватывая пряди со лба.

— Балкоры отвратительны, а единственное, что у них сильное — нюх. Слишком тонкое обоняние. И даже после обращения оно остается при них. Есть крохотные и очень слабые духи. Их даже не видно, но они невыносимо вонючие. Не отзываются только на земле, омертвленной Повелителями, поэтому призвать не проблема. Зовут Канкхалка. Эльфы раньше с помощью них и находили балкоров даже в чужом обличии. Остальным расам просто воняет, а у кротов аллергия — они будут чихать до тех пор, пока вонь не исчезнет.

Я усмехнулась.

— Кроты?

— Когда-то они жили под землей, в горах, а потом вышли на поверхность. Зачем отрезала волосы? — перевела она тему. — Коса получается только до плеч, и волосы из нее торчат. Теперь только эльфийскую косу и заплетать, но это так по-детски.

Я отстранилась и потрогала голову. Нахмурилась и сказала:

— Это обычный колосок.

— Это эльфийская коса, — настаивала Ив. — Колосок — это о растениях.

Я рассмеялась, но смех быстро прервался. Любое веселье и беззаботность не длились долго, а только напоминали, что время неумолимо ускользает.

Между деревьев светлел просвет, но там никто не появлялся.

* * *

— Снова ложишься с закатом?

Ив вошла в пещеру со стопками листов и направилась к сумкам. Я поерзала на твердой земле, удобнее устроила голову на седле Тоджа и ответила:

— Проснусь раньше.

Несмотря на желания, заснуть удалось не сразу. Ив тоже улеглась, но долго крутилась, шумно вздыхала. На улице стемнело, лес заполнился пугающими ночными звуками. Казалось, где-то в углу пещеры тоже что-то крохотное скреблось. Шорох вызывал неприятные чувства, зато отвлекал от тревожных мыслей. Еще два дня — и мы с Ив продолжим путь на север. Живы ли ребята?

— Они в гильдии Справедливости, — прозвучал голос Ив.

Я перевернулась на другой бок, но в кромешной темноте не увидела эльфийку. Могла только догадываться, где она и что делает. Почему-то казалось, что Ив тоже лежит на боку и смотрит в мою сторону.

— Кто?

Птица, а может, летучая мышь промчалась у самого входа. Ветер шумел листвой, в углу кто-то продолжал еле слышно скрести по камню.

— Мои родители, — ответила Ив.

А я уж подумала, что она заснула.

— Ты не рассказывала о них. Не хотела?

— Мы почти не общаемся. Поддерживаем деловые отношения. Поддерживали, — исправилась, — теперь этого не будет.

— Если я поинтересуюсь подробностями, ты снова на меня разозлишься? — на всякий случай уточнила, хотя прекрасно понимала: Ив не подняла бы эту тему, не будь у нее желания ее поднимать.

— Не разозлюсь, — ответила тихо, но продолжать не спешила. Помолчала недолго, что-то почесывая, потирая, а потом все же рассказала: — Родители добивались статуса почтенных. Меня хотели принять в гильдию Справедливости, а я была невнимательной и любопытной. Пока их волновал вопрос: виновен преступник, и пострадала ли жертва? Я интересовалась природой преступлений. Рурмис рассказами о работе помог окончательно понять, что это не мое, и я ушла к исследователям. Мой уход поставил под удар повышения сословия, но мама с папой справились. Они стали почтенными, а я осталась уважаемой. И потом все, чего я хотела, — это доказать им, что я тоже способна многого добиться. — Тяжело вздохнула и закончила: — Выяснилось, не могу. Я подвела их.

* * *

Четвертое утро.

Солнце еще не взошло.

Я сидела на поваленном дереве и куталась в плед. Рядом стояла кружка с мелиссой. Илиал перегрели отвар. Духи могли бы снова охладить его, но я не стала просить. Любовалась струйками пара; они поднимались невысоко и исчезали в легкой дымке лилового тумана. Ящеры мирно спали: Тодж дремал под деревом, воркуя и иногда фыркая; Феррари разлеглась у него в ногах и все чаще открывала глаза, подглядывала за мной. На салатовом листочке, одиноко выросшем на тонкой низкой веточке, собралась капелька. Впитывая отражение окружающего леса, она медленно скользила к краю. Достигла его, тяжело перевесилась, округлилась и…

Тодж встрепенулся. Я подпрыгнула на месте, в мыслях проклиная резкого динозавра. Нахмурилась, заметив, что он уставился в одну точку и не двигается. Его дыхание участилось, зрачки на миг расширились. Феррари заинтересованно подняла голову, взмахнула хвостом.

Тодж сорвался с места и исчез в кустах. Феррари приподнялась, глядя ему вслед. Я сглотнула, старалась утихомирить взметнувшуюся надежду. Скинула плед с плеч, сползла с дерева и осилила несколько шагов. Остановилась, закусив губу. Глубоко вдохнула, и через мгновение тоже бросилась вперед.

Одежда впитывала влагу, собранную с подлеска. Босые ноги скользили по холодному мху. Я ухватилась за ствол, царапая руку и замирая на месте. На глаза навернулись слезы.

Кейел с усталой улыбкой прислонялся лбом к морде Тоджа. Потрепал его, погладил перышки на носу. Я прижалась щекой к шершавому дереву, глубоко вдохнула. Прислушалась, но ни слова из бормотания Кейела не разобрала. По-прежнему удерживаясь за ствол, шагнула вперед. Лишь на секунду опустила глаза, чтобы посмотреть, куда поставить ногу, а когда подняла, столкнулась с внимательным взглядом.

Вольный молчал. Темные круги залегли под зелено-карими глазами, разбитый подбородок все еще покрывали болячки, а губы были бледными, сухими.

Что услышу первым? Наверное, опять отметит, что с рисунками на лице я страшная. Или напомнит, что…

— Не спишь? — хрипло спросил, отступая от Тоджа.

— Не сплю.

Сжимая кулаки, он запрокинул лицо к небу. Судорожно выдохнул и полушепотом заметил: