Эвви Дрейк все начинает сначала - Линда Холмс

– Это ты снимаешь рубашку, – пробормотала она, пролистывая видеорегистратора. Наконец GPS определил их местонахождение и выдал прогноз, что у них есть около часа и пятнадцати минут.

– Мы что-нибудь знаем об этом парне, к которому едем? – спросила она. – Мы знаем, что он не собирается убить нас и содрать с нас шкуру?

– Мой друг Кори, с которым я играл в Корнелле[118], работает с ним на фабрике гробов.

– На фабрике гробов?

– Это не метафора, Эвелет, это действительно фабрика гробов. Место, где изготавливают гробы. Вроде бы Кори занимается ручками и декоративными накладками, а этот парень, Билл, выполняет внутреннюю обивку, то есть устанавливает «постель». А у его отца, то есть отца Билла, имелся автомат для игры в пинбол, который мы собираемся забрать. На нем еще нарисованы гоночные машины, ты узнаешь.

– Да, ты рассказывал.

– Надеюсь, у него есть гудок и сирена. Ты не сможешь не признать, что это чертовски здорово!

– А зачем автомату для пинбола сирена? – удивилась она.

– Возможно и незачем, но разве это не здорово? Это не даст тебе уснуть всю ночь, – проговорил он. – Мне просто нравится, как это звучит.

– Если ты так хочешь услышать сирену, я могу позвонить в полицию и попросить их задержать тебя.

– О, это серьезный разговор, Миннесота.

– Слушай, – возможно, я еще недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы быть твоим штурманом, – парировала она. Я не знаю, сколько времени ты провел в Бостоне. Кажется, эти улицы специально проложены так, чтобы никто не мог выяснить, куда они ведут!

– Похоже, случай все же на нашей стороне, – спустя какое-то время продолжила она, не сводя глаз с телефона. Грузовик тащился по запутанным, забитым машинами и часто односторонним улицам Сомервилля. Они нашли высокий синевато-серый дом, и Дин припарковался на подъездной дорожке рядом с ним. Они выбрались наружу, и Эвви выгнулась всем телом, обхватив руками колени, чтобы хоть как-то вытянуть спину. Она последовала за Дином на крыльцо, где он позвонил в колокольчик. Дверь открылась, и на пороге появился мужчина с полуседыми волосами и в толстовке с Ю-Масс[119].

– Доброе утро, сэр, я Дин, а это Эвелет.

– О, привет, а я – Билл, заходите.

Билл пожал им обоим руки и отошел в сторону, и они оказались в почти пустой гостиной со сложенными в углу картонными коробками с надписями «Гаражная распродажа 1» и «Гаражная распродажа 2».

– Простите за беспорядок, мы все еще копаемся в вещах моего отца.

– Не стоит извиняться, – понимающе произнес Дин. – Я сожалею о вашей утрате.

– Спасибо, Дин. Приятно познакомиться, мне нравилось смотреть, как вы играете. Если вы не возражаете, я вам кое-что скажу.

– Конечно, спасибо.

– Моему отцу тоже нравилось, даже если он, сидя перед телевизором, и называл вас… не очень лестно. Он бы взял с вас деньги за этот пинбольный автомат. – Билл упер руки в бока и тяжело вздохнул.

– Ну, надеюсь, он видел мои последние выступления и это принесло ему некоторую радость.

Билл поднял глаза и одарил Дина тем, что Эвви могла охарактеризовать только как полный блеск.

– О, я думаю, он кое-что видел, да.

– Признателен. – Дин широко раскинул руки.

– Обещаю, что не буду обращать внимания на твой свитер, – произнес Билл с притворной суровостью. – Как прошла поездка?

– Прошла, и ладно. Я все еще должен Эвви круллер, но думаю, что верну долг, когда мы вернемся домой.

– Мне платят выпечкой, – добавила Эвви.

Билл улыбнулся:

– Я рад, что вы сдали ему квартиру. Мой друг уже пару месяцев пытался найти для него хороший дом. Он хотел, чтобы Дин жил у кого-то, кому он понравится.

– Дину дом очень понравился, – заверила Эвелет. – И думаю, вы можете с уверенностью предположить, что вряд ли бы нашли более любящего хозяина дома.

Билл рассмеялся:

– Ладно, отлично.

Он провел их в игровую комнату в задней части дома, где все остальное было уже вынесено и лишь автомат для игры в пинбол стоял у стены. Он не выглядел новым, но кто-то явно старательно протер его. Когда Билл включил его, он услужливо зажужжал и зазвенел колокольчиками, как готовая к прогулке нетерпеливая собака. Хотя сирены не было, ярко раскрашенные автомобили броско украшали обе стороны шкафа и заднюю панель коробки. Горячие машины по чьему-то странному решению были изображены с плавниками[120] и полосами молдинга[121], а на них опирались девочки в широких юбках и мальчики в джинсах с манжетами.

Дин помог Биллу разобрать машину, отметив соединения, которые Дину позже придется восстановить.

«Какие же у него красивые руки, – подумала Эвви. – Не смотри! Не смотри!»

Дин с Эвви вынесли аппарат к грузовику по частям, которые они здесь же тщательно упаковали в пузырчатую пленку, закрепив ее крест-накрест скотчем. Вернувшись в дом Билла, она вежливо отвернулась, чтобы не смотреть, как Дин отсчитывает пачку денег. Наконец он с рукопожатием протянул ее Биллу и направился с Эвви обратно к грузовику.

– Не каждая леди согласится иметь пинбол-машину в своем доме! – крикнул на прощание Билл. – У тебя хорошая девочка.

– О, я знаю, знаю, – кинул Дин через плечо.

Эвви открыла дверцу грузовика и забралась внутрь, а когда он тоже сел и захлопнул дверцу, она выжидательно посмотрела на него. Он пожал плечами.

– Билл не ошибся, – произнес он.

Она покачала головой:

– Окей. Ты должен мне круллер. Давай приступим к делу.

Вместо полноценного обеда они взяли пончики, потому что у них был непростой день, и Дин вывел грузовик обратно на шоссе. На этот раз они в основном слушали радио – то какое-то эстрадное шоу, то «тру-крайм подкаст»[122], который ей особенно нравился. Правда, Дин все время перебивал и шутил над Эвви, произнося: «Это сделал муж». В конце оказывалось, что это сделала сестра. Но как бы ни шутил Дин, ему эти подкасты тоже нравились. В Калькассет они вернулись далеко после полудня, а когда подъезжали к дому, уже начало темнеть.