Жребий обреченных. Механическая пустошь - Константин Нормаер

Рыцарь немного подождал, а затем низко поклонился, выражая почтение перед мудрым решением.

Механизм парадвига выпустил клубы пара и словно по команде с боковых ступенек спрыгнули двое охранников. Оба в длинных широких одеждах подпоясанные широкими поясами, а в руках длинноствольные карабины — последний дар небесных переселенцев этому гнилому миру.

Один из стволов уткнулся безумцу в грудь и последовал резкий вопрос на незнакомом ему языке. В ответ, тот лишь пожал плечами. По всей видимости, охранникам это ужасно не понравилось — они принялись резко переговариваться прикрикивая друг на дружку. В этот самый момент, рыцарь изменился в лице, из рукава его холщевой рубахи выскользнул слегка изогнутый кинжал. Охранник, что направил на него оружие так и не успел сообразил что именно произошло. Из его гортани брызнула кровь и он мешком повалился на рельсы. Второй попытался выстрелить, но немного замешкался. Хлопок раздался откуда-то издалека и сверху, словно кара небес. Густав обернулся и узрел на ближайшем бархане человека в шляпе и его юную спутницу.

4

Охраняли парадвиг не так сильно, как могло показаться со стороны: шесть человек по периметру и еще четверо в высоких, приваренных к крыше, башнях, напоминающих остроконечные шпили. Две на последнем вагоне, и две — на первом.

Убрав револьвер, Дар деловито прошелся вдоль состава и недовольно цыкнул языком.

— Что-то не так?! — взволновалась Тальпа.

— Похоже на непреступную крепость, — вместо странника ответил рыцарь.

— Все так плохо?

— Пока не найдем вход, радоваться победе не вижу смысла, — сказал Густав, и притронувшись к ржавому боку вагона, добавил: — Удивительная конструкция, на вроде осадной башни и боевой колесницы.

— Поверь, тебя еще ждет масса сюрпризов, — буркнул перегрин, и полез в будку парадвига.

Внутри было пусто. Приборы, рычаги, вентили и огромная топка, уголь в которую поступал при помощи специальной ленты.

— Падлоухий шуран! — зло выплюнул Дар.

Тальпа выглянула из-за его широкой спины и с интересом уставилась на сложные приборы приводящие ржавую махину в движение.

— А где люди? Ну то есть, те кто ей управляет?

— Машинники, — подсказал Дар.

— Именно.

— Никого.

— Это я и сама вижу. Они что же сбежали?

— А их тут и не было, — догадавшись о чем речь, откликнулся снаружи рыцарь.

— Как так? — удивилась Тальпа.

— А мне почем знать… Но поверьте, если бы они пытались сбежать, я их обязательно заметил, — с уверенностью заявил рыцарь. — Даже когда я устраивал засаду, клянусь своим Себастьяном, внутри уже никого не было.

— Тогда кто же остановил эту махину? — поразилась землеройка.

— Дурной разум. — Донесся ответ из-под широкополой шляпы.

— Какой еще разум? — не поняла Тальпа.

— Дурной, — повторил странник. — Часто слышал о таком, но столкнулся в первые.

Рыцарь скривился и почесал изрядно разросшуюся бороду.

— И здесь происки этих богомерзких созданий, что называют себя ведьмами. Поганое колдовство!

— Что значит колдовство? — Тальпа.

— Не важно, — отмахнулся Густав. — Ответить мне, путник, что как разум, тем более очерненный дурнотой, может не иметь телесной оболочки? Разве такое возможно?

— Вот и я о том же, — согласился Дар и со всего маху ударил по боку металлического котла. Емкость отозвалась глухим звуком.

Спрыгнув со ступенек, странник принялся внимательнейшим образом осматривать длинные, имеющие внутренние переходы, вагоны. Снаружи вроде бы обычные сколоченные из досок и стальных лент, но это была лишь внешняя обертка. Внутри скрывалось что-то плотное и непроницаемое, словно второе дно магического ящика. Странник прислонил ухо, прислушался. Затем похлопал ладонью по доскам. Звук вышел странный, достаточно приглушенный.

— Дети там, внутри? Прошу, скажи, что мы не опоздали! — заволновалась землеройка.

— Разве моя ложь что-то изменит, — уклончиво ответил Дар, продолжив изучать монолитные вагоны.

Все это время Густав шел рядом, деловито заложив руки за спину, не уставая восхищаться искусством нынешних мастеров. Страннику он не мешал. Лишь изредка Дар подвала знак, что ему нужна полная тишина, чтобы собраться с мыслями.

— Ни единой двери, — вынес свой неутешительный вердикт странник.

— Что же нам делать? — Тальпа все еще надеялась что он найдет способ как проникнуть внутрь. Но Дар лишь развел руками и присев на рельсу, зачерпнул песок, и стал медленно, струйкой, выпускать его из ладони.

Возникшая тишина немного затянулась, — и первым не выдержал Густав. В своей предыдущей, привычной для него жизни, он не привык тянуть быка за вымя, как любил говаривать его покойный батюшка. Напрягать мозг пытаясь отыскать хоть одну здравую мысль, явно выводило его из себя не хуже приставучего насморка. Хватать и действовать, — вот каким был его жизненный девиз. Надув щеки он решительно направился к пародвигу, что-то подсказывало ему, что секрет стальной крепости кроется именно снаружи, можно сказать, на самом виду.

Схватившись за поручень, рыцарь уже собирался вскарабкаться на верх, когда один из охранников, тот самый, что получил от него смертельный удар кинжалом, заметно дернулся. Причем это были не посмертные дрязги, а самое настоящее живое движение.

— Треклятое ведьмоство, — прошипел рыцарь. Но его никто не услышал.

Приблизившись к телу, он присел на одно колено, и визуально, не смея прикасаться, изучил мертвеца. Ни единого признака жизни.

Но рыцаря не покидало предчувствие, что что-то здесь не так. Его рука медленно потянулась к скрывающей лицо повязке, которая ниспадала с намотанной на голову чалмы. Пальцы легко подцепили пропитанную пылью и потом ткань открыв лицо.

Вцепившись зубами в ладонь, Густав мысленно воззвал к Всевышнему и повторил слова Аквинской молитвы, которая должна была отогнать от праведника злых духов.

Охранник стальной громадины был мертвецом. Но не просто мертвецом, который пал удара кинжалом несколько минут назад, а давно сгнившим куском костей, гнилого мяса и истлевшей кожи. Огромные глазницы зияли пустотой, а кривой рот демонстрировал отвратность изъеденной временем плоти.

Еще раз осенив себя знаком спасителя, Густав осторожно отполз в сторону. Перед глазами, как напоминание, возник образ его изъеденных проклятием друзей — белесые черепа проступающие сквозь полумрак.

Взяв себя в руки, и стараясь унять подступивший к горлу страх, рыцарь осторожно поднялся, отмерил десять шагов в направлении рельс и начал раскапывать припрятанный у деревянного указателя меч.

— Эй, ты куда собрался? — окликнул его Дар.