Моя ревность тебя погубит - Лиза Лазаревская

своём лице. Она целует меня, так невинно, но при этом страстно, сосредотачиваясь на каждом движении своих губ.

Честно, я сдерживаюсь. Даже не так, мне стоит просто гигантских усилий, чтобы сдержаться в этом мягком, невинном поцелуе. Будь моя воля, я бы не дал ей вздохнуть, я бы не дал ей высвободиться из своих рук. И дело не в чёртовом возрасте, а в том, что я не могу быть с ней грубым — ни сейчас, ни когда она станет совершеннолетней, никогда.

Лишь немного дав себе воли, я обхватываю её шею сзади и притягиваю ещё ближе к себе. Так, чтобы мои зубы бьются о её. Так, что я готов просто поглотить её.

Её маленькие ручки блуждают по моим плечам и предплечьям, заставляя мой член затвердеть в одно мгновение. Девять месяцев я не прикасался ни к кому, я не трахался, просто не мог вытравить из головы Полины и прикоснуться к кому-то другому. Лишь одно представление о том, как она узнает об этом, меня просто уничтожало. Не то, чтобы я не мог скрыть этого. Я, блять, мог, но всё равно что-то держало меня.

Моя одержимость ею держала и держит.

Полина не отталкивает меня, а только пытается стать выше, ещё выше за счёт своих носочков. Ей тяжело дотягиваться до меня, поэтому мои руки обхватывают её талию и я поднимаю её в воздухе, не прерывая поцелуя. Её хрупкое тельце такое лёгкое, такое невесомое в моих мускулистых руках. Она обвивает ногами мою талию и наши тела соприкасаются друг с другом через одежду. Хочется разорвать на ней платье, чтобы эта блядская ткань не скрывала её от меня.

Я так и делаю.

Блять, от этого теперь невозможно остановиться. Тонкая ткань её платья трескается на спине, когда я разрываю её одним движением рук. Полина вздрагивает от неожиданности, когда я несу её через всё пространство в спальню. Обрывки платья колышется на ней, когда я скидываю их всех на пол, оставляя её в своих руках только в нижнем белье.

И когда я срываю с неё лифчик, она осознаёт своё положение, заканчивает поцелуй и пристально смотрит на меня щенячьими глазками.

Сука, это просто невозможно. Это действительно невозможно. Я, чёрт возьми, должен держать свой член при себе, а не вываливать это дикое желание в первый же день, когда она переехала ко мне. В первый же час, я бы сказал.

— Прости, принцесса. Я идиот и не должен был так набрасываться на тебя.

— Нет, ты не идиот, Стас. Совсем нет. Я… Я этого хочу.

Опять моя грудь вздымается так, словно сейчас взорвётся. Её слова должны дать мне зелёный свет, но я всё равно не должен набрасываться на неё при первой же возможности, как животное. Она говорит это, но даже не уверена в своих словах.

— Осторожнее в своих словах, принцесса. Иначе мне станет слишком сложно сдерживаться.

— Не сдерживайся, — просит Полина, чуть прикрывая глаза. — Я не хочу, чтобы ты сдерживался. Как не сдерживался со своей женой.

Ухмылка появляется на моём лице, когда я чувствую нотки ревности и даже обиды в её тоне. Столько времени прошло с тех пор, когда я даже вспоминал о своей бывшей жене. А она всё ещё думает об этом.

— Ты ревнуешь, моя принцесса? — спрашиваю я, прижимая её обнажённой тело к себе. Мне кажется, ей легче думать о ревности, недели понимать, что она находится в моих руках почти полностью голая. Полина — просто сгусток стеснения и неловкости. И в таком положении ей более чем неудобно, я вижу и знаю это. И я удивлён, что она борется с этим.

— Нет, я… Я просто хочу, чтобы твои отношения со мной были такими же, как и с ней.

— Полина, мои отношения с тобой — это то, ради чего я готов убить любого, кто встанет у меня на пути.

Медленно я укладываю её на кровать, проводя большим пальцем по её лбу, брови, щеке и спускаюсь к губам. Она лежит передо мной обнаженная — с округлой, упругой грудью, набухшими, бледно-розовыми сосками и залитыми краской щеками.

Чёрт, она так прекрасна, что я чувствую, как мой затвердевший член уже синеет. Я снова прохожусь взглядом по её телу и вижу, как её кисти ложатся на грудь. Она прикрывает её от стеснения, но не заостряет на этом внимания.

— Не прячься от меня, принцесса, — я убираю её руки с груди и прикасаюсь губами к её розовым соскам.

Она напрягается, поджимая губы. Конечно же она не готова спать со мной, она даже стесняется моих прикосновений, она никогда не показывалась мне обнажённой даже наполовину за все девять месяцев нашего знакомства. Я не собираюсь трахать её из-за своего немеющего члена. Я готов ждать ещё столько же, но я могу доставить ей удовольствие сейчас.

Зная, какая моя девочка чувствительная, я безумно хочу это сделать.

Сначала я нежно целую её правый сосок, двумя пальцами мну левый. Они так чувствительны, что Полина издаёт глухой стон. Потом ещё один и ещё один, она хнычет, пока я целую, покусываю и сминаю её соски, которые вместо бледно-розового стали ярко-розовыми.

Руками я раздвигаю её ноги шире, пока возвращаюсь губами к её губам и целую её. У меня в планах поцеловать каждый миллиметр её тело по несколько тысяч раз. Возможно, тогда моя жажда спадёт хотя бы процентов на десять, если не меньше. Полина дотрагивается руками до моих волос, а потом непоседливо пытается расстегнуть пуговицы моей рубашки.

— Стас… — почему умоляюще шепчет она, когда её пальцы совсем не слушаются и она возится слишком долго. Одним движением рук я разрываю нахрен эту рубашку и стягиваю себя, выкидывая в сторону.

И я ловлю на себе её прикованный к моему телу взгляд. Он такой же рассеянный и стеснительный, но вместе с этим заинтересованный. Да, Полина с таким интересом наблюдает за моим телом, что от этого мой член становится ещё твёрже. Хотя назревает вопрос, куда, блять, ещё?

Я возвращаюсь к её лицу и продолжаю целовать — каждый дюйм её тела. Всю её. Щёки, губы, шею, соски, по животу спускаясь ниже, к её пупку, а затем ещё ниже — пока мой рот не дотрагивается до хлопковой ткани её трусиков и целую то, что они скрывают. Неожиданно она отодвигается от меня.

— В чём дело, принцесса? — я целую внутреннюю сторону её бедра, придвигаясь ближе. — Всё хорошо, я не сделаю тебе больно.

— Да, я знаю. Просто мне