Пролетая над пучком петрушки - Наталья Александрова

– Вот что значит привычка, – уважительно проговорил Маркиз. – Они слышат эти часы с детства и уже перестали их замечать. Если бы ты жила в соседнем доме, ты бы тоже привыкла и спокойно спала бы под их бой.

– Вот уж не знаю, – проворчала Лола, наклоняясь за ложкой, – по-моему, я быстрее сошла бы с ума или оглохла. Единственное, что меня утешает, – что ждать осталось всего пятнадцать минут.

Последняя четверть часа пролетела незаметно. Маркиз с интересом посматривал на двух девушек в дальнем углу кафе. Лола погрузилась в свои тяжелые мысли и ничего не замечала. Пу И спокойно спал у нее на коленях.

Без одной минуты двенадцать Леня отставил чашку и приготовился, как бегун на старте.

Лола тоже прониклась серьезностью момента. Даже Пу И проснулся и опасливо подобрал лапы.

– А чего мы должны ждать? – шепотом спросила Лола.

– Понятия не имею, – честно признался ее отважный компаньон. – Поймем по ходу дела.

Часы снова начали бить.

Отзвучал первый удар. Второй. Третий.

Леня застыл в ожидании, но четвертого удара не было.

Часы затихли.

На всякий случай он выждал еще минуту и только потом окликнул официантку.

– Еще что-нибудь? – Готическая девица остановилась в ожидании.

– Простите великодушно, – Маркиз изобразил несвойственное ему смущение, – но не могу понять, часы, что ли, отстали? На моих двенадцать, а башенные часы пробили трижды.

– Все правильно, они всегда так бьют, – равнодушно ответила официантка.

– Что значит всегда?

– Каждые пятнадцать минут они бьют один раз, каждые полчаса – два, а каждый час – три раза, как сейчас.

– Хотите сказать, они никогда не бьют больше трех раз? – не поверил Маркиз. – И в четыре, и в пять, и в шесть – все равно три раза? Хоть днем, хоть ночью?

– Да, – спокойно подтвердила та. – Может быть, еще кофе?

– Нет, спасибо, – разочарованно протянул Маркиз и попытался перехватить Лолин взгляд.

Та мрачно молчала.

Леня положил на стол деньги, и компаньоны вышли из кафе.

– И что теперь? – Лола огляделась и тяжело вздохнула. – Зря только проделали такую дорогу! А все ты: «четвертый удар», «четвертый удар». Мог бы заранее узнать, что эти часы бьют только три раза.

Леня молчал: проще было не связываться.

– Зря, все зря. Только намерзлись на этом ветру! – Она зябко передернула плечами. – Еще, не дай бог, Пу И простудится. Этого я тебе никогда не прощу!

– Ты сама за мной увязалась, – напомнил Маркиз, но боевая подруга в ответ только фыркнула. А кто любит, когда напоминают об ошибке?

– Все равно мы ничего здесь не найдем, только зря время потеряем. И город какой-то негостеприимный, – не унималась она, – холодный, каменный…

Вдруг прямо у нее над головой раздался хриплый голос:

– Что это? – Лола попятилась, прижалась к Лене.

Песня продолжалась:

Леня запрокинул голову. Прямо над ними в стене была высечена каменная маска – суровое лицо с насупленными бровями, остроконечный шлем. Маркизу показалось, что именно этот каменный воин снова запел низко и грубо:

– Что это? – Лола вцепилась в локоть Маркиза. Пу И затрясся всем телом и жалобно заскулил.

– Песня варяжского гостя из оперы «Садко». – Леня говорил, а сам пристально вглядывался в стену над маской.

– Откуда такие познания? – восхитилась Лола. – У тебя что, была дама сердца, которая увлекалась оперой?

– Она просто работала музыкальным критиком, – честно признался Леня, и получил за честность весьма болезненный тычок в бок.

– Правильно, молодой человек! Ответ засчитан, – проговорила маска и снова запела:

– Ленечка, мне страшно, – пролепетала Лола, не сводя глаз с поющей маски.

– Согласен, песня довольно мрачная, но ничего особенно страшного я в ней не нахожу.

В следующую секунду над каменной маской открылось круглое окошко и оттуда выглянула мрачная старуха в розовом кружевном чепце с лентами.

закончила она.

– Браво, – Леня вежливо похлопал, – чувствуется настоящий профессионал. Какая страсть, какая экспрессия! Моя подруга даже перепугалась. Вы часто здесь устраиваете подобные маленькие шоу?

– А что делать? Вы не представляете, как скучно дома одной. Есть, конечно, телевизор, но это уже на самый крайний случай.

– Да, а так можно напугать парочку туристов. – Леня понимающе улыбнулся. – Все развлечение.

– Вы правы, – вздохнула старуха. – Правда, туристы здесь попадаются только летом, а начиная с сентября вообще ни души. Одинокая старость – ужасная вещь. Словом перемолвиться не с кем.

– Мы бы с вами с удовольствием пообщались, но дела, дела. Времени в обрез.

– Я так и подумала, что вы здесь не просто гуляете. Ищете что-то? Или кого-то?

– Кто станет гулять по доброй воле в такой холод? – проворчала Лола себе под нос.

– Вы правы, мы кое-что ищем, – признался Маркиз. – Вы наверняка хорошо знаете город. Не подскажете, есть здесь другие башенные часы?

– А чем вас эти не устраивают? Им, молодой человек, больше пятисот лет! Это самая старая часовая башня в России, если хотите знать.

– Это я знаю, – отмахнулся Леня. – Возраст приличный, я не в претензии. Вот только бьют они как-то скупо, всего три раза. А у нас с женой, – он кивнул на Лолу, – как раз сегодня четвертая годовщина свадьбы, и мы хотели выпить шампанского под четвертый удар часов. Н-да, номер не прошел.

Лола дернулась, но ничего не сказала.

– Как романтично! – хихикнула старуха. – Помню, мы с покойным мужем на третью годовщину свадьбы такое устроили!.. Забрались на башню Олафа, и там… Правда, на десятую годовщину он мне преподнес тот еще сюрприз – ушел к моей лучшей подруге. – Она ненадолго замолчала, предаваясь воспоминаниям. – Хотя еще неизвестно, кому больше повезло, ей или мне, – закончила она вполне жизнерадостно. – В старости он стал редким занудой. Да, если вам так нужен четвертый удар часов, достаточно свернуть за угол.