Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем - Вячеслав Никонов

Днем заседал ЦК большевиков. Согласно официальной лениниане, в утренние и дневные часы 26 октября «Ленин участвует в заседании ЦК РСДРП(б), на котором обсуждается вопрос о составе, структуре и названии Советского правительства»[3144]. О заседании мало что известно. И если 26-го обсуждались название и состав правительства, то чем занимался ЦК на уже описанном заседании в ночь на 25 октября? Протокола или стенограммы нет.

Минц установил: «26 октября на заседание ЦК были приглашены лидеры левых эсеров Б. Д. Камков, В. Б. Спиро и В. А. Карелин для переговоров об участии в правительстве, которое должен был создать II съезд Советов. Однако левые эсеры не приняли предложения большевиков: они настаивали на образовании «единого демократического правительства»… Есть основания предполагать, что на этом заседании ЦК Ленин доложил и написанные им проекты Декрета о мире и Декрета о земле»[3145].

Логинов полагает, что на заседании обсуждался вопрос «об овладении министерствами и прочими органами управления»[3146]. Похоже, именно ЦК принимал в тот день решения о назначении временных комиссаров в ключевые министерства: Рыкова — в МВД, Урицкого — в МИД, Менжинского — в минфин, Рязанова — в министерство торговли и промышленности, Чудновского — комиссаром Зимнего дворца. Левых эсеров Вильяма Спиро и Ивана Нестерова — комиссарами соответственно министерства почт и телеграфов и градоначальства Петрограда. Вспоминал Шляпников: «26 октября днем было заседание Центрального комитета. Какие вопросы обсуждались на нем, я не знаю, но мне лично было передано, что я должен «овладеть» министерством труда. Назначение в правительство предполагалось сделать к концу съезда».

Вплоть до возобновления заседания Съезда Ленин не оставлял попыток уговорить левых эсеров войти в правительство. «Какая-то комната в Смольном с мягкими темно-красными диванчиками, — подмечала Крупская. — На одном из диванчиков сидит Спиридонова, около нее стоит Ильич и мягко как-то и страстно в чем-то ее убеждает»[3147]. Не убедил. Что же, правительство будет чисто большевистским.

Луначарский вспоминал процесс формирования правительства: «Это совершалось в какой-то комнатушке Смольного, где стулья были забросаны пальто и шапками и где все теснились вокруг плохо освещенного стола. Мы выбирали руководителей обновленной России. Мне казалось, что выбор часто слишком случаен, и все боялся слишком большого несоответствия между гигантскими задачами и выбираемыми людьми, которых я хорошо знал и которые казались мне не подготовленными еще для той или иной специальности. Ленин досадливо отмахивался от меня и в то же время с улыбкой говорил:

— Пока… Там посмотрим, нужны ответственные люди на все посты; ежели окажутся негодными — сумеем переменить»[3148].

В 20.40 в зале заседаний съезда появляется президиум. После ухода большинства меньшевиков, правых эсеров и бундовцев количество делегатов уменьшилось, но не сильно: прибывали запоздавшие. Количество левых эсеров за счет перебежчиков даже выросло, как и число украинских эсеров и меньшевиков-интернационалистов. В зале примерно 625 делегатов, из них 390 большевиков[3149].

Впервые на сцене Ленин, появление которого вызывает бурю аплодисментов. Каменев зачитывает проекты постановлений, каждое из которых было проголосовано и одобрено съездом. Первое — об отмене смертной казни на фронте: «Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется. На фронте восстанавливается полная свобода агитации. Все солдаты и офицеры-революционеры, находящиеся под арестом по так называемым «политическим преступлениям, освобождаются немедленно».

Затем было принято постановление о переходе всей власти на местах к Советам. «Вся власть отныне принадлежит Советам. Комиссары правительства отстраняются. Председатели Советов сносятся непосредственно с революционным правительством». Этим же постановлением «все арестованные члены земельных комитетов освобождаются. Арестовавшие их комиссары подлежат аресту». Отдельным постановлением съезд предписал всем армейским организациям «принять меры для немедленного ареста Керенского и доставки его в Петроград. Всякое пособничество Керенскому будет караться как тяжкое государственное преступление»[3150]. Вновь следуют протесты бундовцев и меньшевиков-интернационалистов по поводу узурпации власти Съездом. В ответ крики:

— Как, вы еще здесь?! Сколько раз вы будете уходить?!

Приветствия от полков и коллективов.

Наконец на трибуну приглашается Ленин. Вильямс «не отрывал глаза от крепкой, приземистой фигуры человека в поношенном костюме, который с листками в руке быстро прошел к трибуне и обвел зал проницательными веселыми глазами»[3151]. Рид запомнил: «Он стоял, держась за края трибуны, обводя прищуренными глазами массу депутатов, и ждал, по-видимому, не замечая нараставшую овацию, длившуюся несколько минут. Когда она стихла, он коротко и просто сказал:

— Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка»[3152].

Впрочем, слова эти зафиксировал только Рид. Стенограммы исторического съезда нет, т. к. стенографистки еще накануне покинули зал вслед за руководством прежнего ЦИК. «Он говорил так, будто только вчера расстался со своими слушателями, так как говорят с аудиторией, перед которой выступают регулярно каждую неделю»[3153]. Ленин докладывал воззвание, озаглавленное для убедительности «Декретом о мире»:

— Рабочее и крестьянское правительство, созданное революцией 24–25 октября и опирающееся на Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, предлагает всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом демократическом мире.

На каких принципах? Без аннексий и контрибуций, с гарантией каждой нации права на самоопределение. Для начала мирных переговоров Россия предлагала объявить трехмесячное перемирие.