Агентство "Новолуние" - Андрей Соколов

- А-а, понятно.

На самом деле, причины для красноты у Горына были куда более веские, и здоровяк был рад, что никто о них не знает… особенно Шрам!

Часть правды, в словах здоровяка конечно же была – его выступление действительно произвело впечатление на дворянских дочерей. Когда же парень поднял все, что его попросили, Сестина неожиданно пригласила его на беседу,… сразу же после ужина. Вспомнив советы Шамана, Горын ответил утвердительно, после чего не меньше часа репетировал, как и что будет говорить.

Когда нужный час настал, парень направился к комнате девушки. Остановившись перед дверью, еще раз все повторил, после чего очень осторожно постучал.

- Да-да, заходи! – звонко раздалось изнутри. Глубоко вздохнув, Семен повернул ручку и… обратился в статую сразу же за порогом!

Сестина стояла посреди комнаты и смотрелась в ростовое зеркало. Вполне себе обычное явление,… вот только на ней не было ни юбки, ни брюк! Девушка повернулась на звук открывшейся двери,… смерила стража взглядом,… после чего густо покраснела, и с визгом нырнула за ширму около кровати!

- Эт… эт-то… в-вы?!! – заикаясь, пискнула она. – П-поч-чем-му… в-вы… н-не… с-сказ-зал-ли-и-и-и?!!

- Да… я… это…. – едва ворочая языком, пытался выдавить из себя ответ красный как рак Горын. – Ну,… это…

- Госпожа Сестина, я все сделала! – с этими словами в комнату впорхнула горничная, держащая в руках юбку. – Вот, все погладила и отпарила! А… ой…

Семен медленно развернулся и на негнущихся ногах вышел прочь.

«Вот влип, так влип!» – подумал здоровяк, механически переставляя ноги. От невеселых мыслей его отвлек голос провожатой:

- Мы пришли!

С холма открывался великолепный вид на неширокую реку и раскинувшуюся на ее берегах деревню. Неспящие с удивлением узнали то самое поселение, в которое они доставили вакцину.

«Тьфу ты, блин! Если б знали, что герцогская усадьба тут рядом, сразу бы и письмо отдали!» – мысленно проворчал Запал. – «И задерживаться бы не пришлось!»

- Идемте! – Спика сделала приглашающий жест. – Сейчас начнется!

Спустившись с холма, группа нырнула в ближайший просвет между участками и вскоре оказалась на улице, которая постепенно заполнялась жителями. Обитатели деревни шли очень медленно, склонив головы, и несли в руках зажженные свечи. Женщины и девушки были в длинных черных платьях, их головы покрывали такие же черные кружевные шали, мужчины же облачились в строгие костюмы того же цвета. Ни один звук не нарушал тишины шествия, кроме шарканья шагов.

- Идите к реке! – шепотом велела Спика. – Я скоро.

Сказала и исчезла.

Неспящие осторожно влились в толпу и двинулись в указанном направлении, попутно благодаря собственную предусмотрительность (или скорее придурь), из-за которой все-таки прихватили с собой в поездку свои черные плащи. Несмотря на то, что солнце уже спряталось, все равно было жарко, но ради дела следовало потерпеть.

Впереди блеснула водная гладь, и послышалось громкое журчание. Селяне так же медленно стали расходиться по берегу, стараясь не толпиться. То же происходило и на другой стороне. Наконец, все собрались, и воцарилась тишина,… но ненадолго.

Где-то совсем близко надтреснуто и одиноко ударил колокол. Затем еще раз. И еще. Между домами на другой стороне реки возник еще один очаг света, который стал медленно приближаться. Прошло не менее получаса, пока Неспящие не разглядели еще одну процессию, совсем небольшую. Впереди шел уже немолодой мужчина, глаза которого тускло светились оранжевым, а черные одежды покрывал перевитый орнамент и замысловатые руны – часть из них принадлежала кельтскому алфавиту, но некоторые Неспящим были незнакомы. Судя по искусно вырезанному посоху с кристаллом наверху и высокому головному убору, это был жрец общины. По сторонам от него так же медленно шли восемь юношей и девушек в черных балахонах, державшие в руках длинные шесты с посаженными на них вырезанными фигурками зверей. Замыкали процессию еще трое молодых людей – двое несли фонари, а третий – кельтский крест.

При приближении группы, селяне расступились в стороны, давая дорогу. Подойдя практически к самой воде, процессия замерла. Одновременно замолчал и колокол. Жрец медленно отступил в сторону и из-за его спины вышла… Ганю, облаченная в такие же одежды и в головном уборе, напоминавшем корону. В руках девочка держала две свечи.

Священнослужитель чуть кивнул. Юная жрица глубоко вздохнула и неожиданно громко произнесла:

- Мы собрались здесь, чтобы почтить память тех, кто оставил нас раньше срока! Милосердная Дану… позаботься о них… помоги им найти дорогу в свои владения,… где нет… ни страха, ни боли,… а есть лишь… вечный… покой… Пусть они… прибудут в твоих объятиях… пока… не настанет… их час… вновь вернуться… в этот… мир… – последние слова девочка буквально выдавила из себя и закрыла глаза рукавом.

Молчание окутало деревню – никто не смел нарушить его. Наконец, Ганю справилась с собой и, медленно зайдя в воду почти по колено, взяла обе свечи в одну руку, а другой достала из-за пазухи пару… обыкновенных бумажных корабликов. Девочка осторожно установила свечи на них и пустила лодочки по реке… Едва жрица вернулась на берег, над деревней потянулся тягучий и грустный напев, перемежаемый редкими ударами колокола. Следуя примеру девочки, жители стали заходить в воду и запускать такие же простые кораблики со свечами. Неспящие попробовали было сосчитать их, но сбились.

Мельком взглянув в сторону небольшого каменного моста, соединявшего обе части деревни, Шрам неожиданно увидел герцога с дочерью. Эннис была в длинном черном платье, а ее лицо скрывала плотная вуаль.