Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года - Сергей Чупринин

Я выпал, – 9 апреля заметил Твардовский в дневнике, – но прихватил с собой и Кочетова. Уже хорошо: на равных (А. Твардовский. Новомирский дневник. 1961–1966. С. 464)853.

Лекция в Колонном зале Дома Союзов, рассказываю московским библиотекарям о новинках зарубежной литературы в русских переводах. Потом, как обычно, вопросы, среди них: «Правда ли, что Арагон протестовал против суда над Синявским и Даниэлем?»

– Правда. И не только Арагон, но и Генрих Белль, а Грэм Грин потребовал, чтобы его гонорар за русские издания перевели женам осужденных.

– А как лично вы относитесь к этому суду?

– Считаю осуждение несправедливым.

Большинство долго хлопало.

Домой пришла счастливая (Р. Орлова, Л. Копелев. Мы жили в Москве. С. 203).

Рассказ Сильвы Капутикян о 50-летии резни. Москва разрешила отметить это только в театре. Стотысячная демонстрация, жаркий день, молодые все в черном. На лацканах – портрет Комитаса. Ни одной травинки не смято, идут медленно, торжественно. К Пантеону. Речь Сильвы. Семь парламентариев идут к зданию оперы. Их требования: освободить патриотов, арестованных за «национализм», уменьшить число русских школ, вернуть армянские земли (Нагорный Карабах, Нахичевань). Парламентариев арестовали, толпа ворвалась в оперу, разбили двери. Их стали поливать из шлангов. Католикос пытался выступить с успокоительной речью, ему кричали: «Заткнись, комсомолец!» На следующий день многих демонстрантов арестовали, держали 10–15 дней (Р. Орлова // Знамя. 2018. № 9. С. 165–166).

В Институте геологии выступал Дудинцев и сказал: «Не надо было никакого суда, надо было устроить им „темную“. Мы бы вместе с Солженицыным, Дорошем, Овечкиным устроили. Подвели они (Синявский с Даниэлем) прогрессивную интеллигенцию, подвели „Новый мир“» (Там же. С. 166).

пижонски-пророчески писал я летом 65‐го, кокетничал, а оказался прав – на нас захлопнулась историческая дверь.

Оперативники налетели после первого же выступления (В. Батшев. С. 272).

Вчера ко мне явились Поповский и Ваксберг и попросили написать письмо. Напишу» (Л. Чуковская. Дневник – большое подспорье… С. 182)854.

Исправления мало что меняют в содержании произведения. Обстановка в стране до 1953 г. и позже изображается как состояние кошмарного бреда больного, в котором преобладают тягостные настроения подавленности, оцепенения, патологизм восприятия всего окружающего. Следует отметить и то, что в представленном редакцией «Нового мира» варианте произведения в одном из самых отвратительных его персонажей явно угадывается писатель С. Михалков.

Обращает на себя внимание также и то, что в этом произведении высказан ряд сомнительных положений о назначении абстрактного искусства. Касаясь национальных проблем США, В. Катаев, игнорируя классовый принцип, высказывает идею непримиримости интересов черных и белых и невозможности разрешения этих проблем. Таким образом, несмотря на отдельные внесенные редакцией журнала поправки, в этом произведении все еще имеются ошибочные положения и искажение советской действительности. Полагаем, что публиковать памфлет В. Катаева в представленном «Новым миром» виде так же нецелесообразно, как и в варианте, подготовленном журналом «Москва» (Вопросы литературы. 1998. № 5).