Прерванный полет - Егор Седов

Впервые при «раздвоении личности» она не ругалась со Стариком. Впервые они были едины.

«Похоже, это слезы верного слуги, который не может помочь хозяину».

«Внутренний голос» сказал это спокойно и печально, без обычной иронии.

Человек на экране вряд ли знал, что за ним ведется постоянное наблюдение. Хотя мог и догадываться — он был умен, а в его мире такая вещь, как небольшие видеокамеры, имелась.

Великая просто попросила офицера, который вел наблюдение, выйти — и он безропотно подчинился.

«Эти вещества, обостряющие память, так на него действуют?» — уточнила Биру.

«Возможно, и они. Возможно, просто тоска. Теперь ты должна сделать так, чтобы он рассказал тебе обо всем сам. И доверял только тебе».

«Ты уверен, что это так уж нужно?»

«Я не уверен, я — знаю. — Все же насмешливость прорезалась во «внутреннем голосе». — Просто знаю — и все. Он уже почти твой».

«А знание языка?»

«Он уже знает вполне достаточно. Почему-то тебе для того, чтобы с ним переспать, никаких знаний не потребовалось. Сейчас он будет говорить. Не бойся».

«Хорошо, я попробую».

«Тогда я временно исчезаю. Но я здесь, рядом…»

«Внутренний голос» действительно исчез, оставив Биру наедине с собой. Хотя это не так: теперь ей никогда не удалось бы ни стать прежней продавщицей из бедноватой лавки, ни девчонкой, испуганно идущей вслед за офицером Службы Спокойствия. Теперь Служба работает на нее. Например, тот молоденький офицерик, который вел наблюдение.

Она передвинула рычажок, картинка исчезла.

— Видеонаблюдение не включать. Отвечаешь за это головой, — проговорила она, выходя в коридор.

Офицер кивнул:

— Да, Великая.

— Можно без титулов. Просто «да», — жестко ответила она. — Сопровождать меня не требуется. И, что бы ни случилось, к заключенному не входить. Допрос веду я сама. Караул убрать.

— Да.

Офицер был напуган, но возразить он никак не мог. «Что бы ни случилось…» А если опасный узник вдруг набросится… Нет, о таком страшно и подумать. Но если… Упадет именно его голова, номера тридцатого. Точнее, его просто швырнут в ревущее пламя. Заживо.

Но если нарушить приказ Великой, то пламя ждет его в любом случае.

Нет, о таком и помыслить нельзя. Если Тиада-Атум что-то приказывает, то знает лучше, что именно. А им, особой избранной касте исполнителей, надлежит лишь повиноваться приказам.

И тогда будет все хорошо.

Еретические мысли покинули голову не самого умного, но весьма исполнительного номера тридцатого. Или ему показалось, что покинули…

* * *

Она вошла так бесшумно, как только было возможно.

Наверное, поэтому Юсуф поднял глаза только в тот момент, когда ему на лоб легла узкая ладонь.

Пленник нервно отдернулся — вряд ли он ожидал такой встречи.

— Не спится? Мне тоже. Ты слишком устал.

Он разглядел или скорее почувствовал, как девушка улыбнулась.

— Не нужно меня бояться, — повторила она.

— Кто ты?

Юсуф почти прошептал этот вопрос, пытаясь заглянуть ей в глаза. Но они были темными, прочесть что-то было бы сейчас невозможно.

— Тебе же должны были рассказать. Тиада-Атум, которая Никто — и Все. Видимо, плохо рассказывали, я распоряжусь, чтобы завтра тебе прислали другого учителя.

— Нет, не надо. Я другого понять не могу.

— Чего же?

Девушка слегка отстранилась, но в ее голосе не было никакой скрытой угрозы — разве что любопытство. Неудивительно — все женщины любопытны от природы.

— Ты — Тиада-Атум, правящая здесь очень долго, вечная и единственная. И ты же — молодая девушка, совсем юная…

— Вот ты о чем? — Теперь ее улыбка была заметна даже при дежурном «освещении». — Неужели у тебя такое плохое воображение? Да, я одно — и я же второе. Тебе же сказано — не только Никто, но и Все.

— Тебе подчиняются офицеры старше тебя.

— Но разве тому правителю, которому служил ты, не подчинялись люди старше его? Что в этом удивительного?

Она рассмеялась. Смех был резкий, но показался Юсуфу приятным.

— Разве в твоем мире женщина не может быть правительницей?

— В моей стране такого не было.

— Значит, теперь ты знаешь, что такое может быть. Но запомни — я не мужчина и не женщина, я — Тиада-Атум, Великий Никто, который вечен.

— Как такое может быть?

— Это ты поймешь потом.

Почему-то это слегка задело самолюбие Юсуфа. Он слегка отстранился от девушки:

— Все потом и потом. Почему?! Я — не дитя!

Она снова рассмеялась. С верховной правительницей, судя по всему, никто не смел так разговаривать, но ему сейчас было бы прощено и не такое.

— Да, я знаю, ты — не дитя. Но неподготовленный человек — как ребенок. Любой. Это касается и тех, кем управляешь, ты должен знать такие вещи. А ты, Юсуф, — она произнесла его имя, слегка растягивая звуки, — пока еще неподготовленный. Ты очень плохо знаешь, кто я. Да ты даже не знаешь, что свет можно слегка усилить.

В ее руках появился предмет, похожий на мобильник или пульт от телевизора, и через миг лампочка действительно стала чуть ярче.

— Загляни мне в глаза. Разве так, по-твоему, смотрят совсем юные девушки?

Она слегка придвинулась к нему.

Юсуф даже попытался отпрянуть, но сдержался. Глубокий взгляд внимательных темных глаз завораживал, не давал шевельнуться. Кто бы перед ним ни был, этому существу уж точно не восемнадцать. И не двадцать.

На него смотрел человек, привыкший повелевать — и не доверять, без раздумий уничтожать тех, кто еще вчера казался преданным, награждать и посылать на казнь.

— Вот и ответ. — Ее улыбка сделалась почти что грустной. — Девушка — это оболочка. Но тебе, по-моему, такая оболочка нравится?

— Кто ты? — Юсуф сам поразился тому, как произнес эту фразу — его голос стал хриплым, словно бы совершенно чужим. — Ты — кто-то из Древних? Кто?! Я должен был почувствовать.

— Не знаю, кого у вас именуют Древними. Но лет мне и в самом деле много. Только тебя это не должно смущать. В первый раз не смутило. Тогда отчего же ты сейчас остановился?

Ее руки обняли шею пленника, и Юсуф почувствовал, что сдерживаться дальше выше его сил. Кем бы она ни была, кем бы ни правила, но сейчас перед ним была женщина, желающая его. И устоять перед ней не было никаких сил — да и желания не было.

— Я почувствовала, что тебе было плохо и тоскливо этой ночью. Оттого я и здесь, — шепнула она.