Блокадные будни одного района Ленинграда - Владимир Ходанович

Ранее пленум Верховного Суда СССР 26 июня 1941 г. признал злостным нарушением правил светомаскировки в местностях, объявленных на военном положении, такое, когда гражданин умышленно и сознательно игнорировал требования светомаскировки или делал это из хулиганских побуждений.

В списке из десяти домов Ленинского района, поврежденных частично или полностью после артобстрелов и бомбардировок в период с 1 января по 1 мая 1942 г., указывался дом № 42 по проспекту Газа[359](где в свое время жил И.И. Газа).

Из стенографического отчета собрания актива МПВО Кировского района от 17 октября 1941 г.:

«Бывший комендант общежития Резвоостровской ф-ки[360]Михайлов – за систематические нарушения светомаскировки и игнорирование приказа начальника МПВО привлечен к ответственности и лишен свободы на 2 месяца.

Гражданин дома № 19/21 пришел домой, зажег свет и лег спать, оставив свет. Привлечен к ответственности».

Всего по Кировскому району (в период до середины октября 1941 г.) ответственными «за нарушение правил поведения МПВО и светомаскировки» стали 1250 человек. «Большинство из них сделало нарушения из-за беспечности и благодушия. Часть этих людей сознательно предает наши интересы», – делался вывод на собрании актива МПВО[361].

Интересно, в «большинство» или в «часть» попал летом 1941 г. один из жителей проспекта Газа, инвалид 3-й группы, имевший на своем иждивении жену – инвалида 2-й группы и двух детей в возрасте пяти и семи лет, которому административная комиссия за нарушение правил светомаскировки впаяла шесть месяцев тюрьмы?

Члены этой комиссии, верно, со стороны видели себя одетыми в кожанки членов «троек» революционного трибунала времен Гражданской и 1937 г. А ведь свои же, депутаты…

Ленинский райисполком 13 августа 1941 г. рассмотрел протест районного прокурора по этому делу. И вынес решение: заменить наказание в шесть месяцев «отбытым сроком лишения свободы»[362].

Случаи нарушений правил светомаскировки (как и факты привлечения за это к ответственности) имели место и в последующие годы. Причем, нарушения вменялись как жильцам, так и управляющим хозяйствами (оставляли включенным свет на лестничных площадках)[363].

«Учитывая, что свет в квартире был зажжен лишь на несколько минут, на время затемнения окна, и что окно выходит на стену», решение административной комиссии о наложении штрафа в 200 руб. Ленинский райисполком 27 февраля 1943 г. отменил[364].

«Учитывая, что гр. НИЩЕНСКАЯ Е.А. является женой военнослужащего, зарабатывает всего лишь в месяц 250 рублей и что наложенный Административной комиссией на нее штраф в размере 200 рублей чрезмерно велик», решение Административной комиссии «изменить, снизив штраф до 50 рублей»[365].

Согласно «Положению» от 24 апреля 1941 г.[366], адмкомиссии, утверждавшиеся сроком на два года, должны были состоять из председателя (члена райисполкома), его заместителя (из числа начальников райотделов милиции), секретаря и членов комиссии (6 человек из числа районных депутатов). И при рассмотрении дел работать, во-первых, во внерабочее время, во-вторых, не обязательно в полном составе, а только – председатель, секретарь и один член комиссии.

Комиссиям предписывалось рассматривать дела в пятидневный срок со дня поступления протокола о нарушении либо жалобы на постановление начальника отделения милиции. Вызов нарушителей на заседания (по «Положению») являлся обязательным, свидетелей – только в случаях, «когда письменные их объяснения недостаточны или неясны». Неявка на заседание комиссии нарушителя (получившего повестку своевременно) «не приостанавливает рассмотрение дела». Заседания комиссий декларировались открытыми, но (подчеркивалось) «протокол заседания комиссией не ведется».

Мер взысканий, которые могли накладывать комиссии, по «Положению» было только три: «предупреждение», штраф не свыше 100 руб. и исправительно-трудовые работы на срок до 30 дней. Последнее могло применяться при неуплате штрафа нарушителем, но не могло быть применено к инвалидам 1-й и 2-й групп, беременным женщинам и некоторым другим категориям граждан.

Взыскание также не могло быть наложено на лиц моложе 16 лет и в случаях, «если с момента нарушения прошло большое одного месяца».

Штраф, наложенный комиссией, должен был быть внесен нарушителем в одно из отделений банка в 15-дневный срок со дня вручения ему постановления комиссии. Квитанция об уплате штрафа предъявлялась в адмкомиссию «для отметки».

Насколько комиссии следовали «Положению» о них в предвоенное время, можно судить по выдержкам из решения городского исполкома, рассмотревшего 24 апреля 1941 г. деятельность районных комиссий в предыдущий календарный год. «Имеют место случаи» (констатировалось горисполкомом) «незаконного привлечения граждан к административной ответственности», протоколы о нарушениях, направляемые органами милиции в комиссии, составляются «небрежно и неграмотно», да и еще и «по истечении значительного срока их составления»[367].

В условиях военного времени подобные «случаи» еще и усугубились.

И в следующие годы факты отмены приговоров административной комиссии райисполком стали нередки. Инвалид войны 1939–1940 гг. за нарушение «санитарных правил» был приговорен… к лишению свободы на 3 месяца. Райисполком: решение адмкомиссии «как незаконное» отменить, «принять срочные меры к освобождению гр. Тимофеева из под стражи»[368].

А в «Крестах» (в январе 1942 г.) умирали от голода, «не дождавшись ни суда, ни следствия»[369].

По «Положению» комиссии не вправе были рассматривать дела об административных взысканиях, налагаемых «органами милиции и другими органами на основании специальных постановлений». В частности, за нарушения паспортного режима. Однако примерно с конца 1942 г. доминантой в решениях адмкомиссий становится именно «нарушение паспортного режима».

Дочь, «имеющая постоянную прописку в г. Ленинграде», ночевала у своего отца – выставлен штраф в 35 руб. «за нарушение паспортного режима». Женщина «допустила» переночевать у себя свою сестру – аналогичное решение[370].