Катастрофа под Киевом - Илья Мощанский

Итак, в ночь на 18 сентября почти все армии знали о порядке отхода. Конечно, принятое решение было далеко не идеальным. Ведь его пришлось принимать в столь сложной и далеко не ясной обстановке.

Заключительный эпизод сражения начался в обстановке глубокого обхода и выхода в тылы ЮЗФ главных сил 1-й и 2-й танковых групп противника. Войска ЮЗФ, несмотря на появление признаков беспорядка и дезорганизации управления, пока еще сохраняли в себе небольшие силы для того, чтобы оказывать сопротивление противнику. Материальная обеспеченность войск, как видно из донесений командующего ЮЗФ от 17.09, характеризовалась следующими показателями.

Согласно отчетности, ЮЗФ в эти дни имел на складах и в войсках: винтовочных патронов — 4,5 б/к; 82-мм мин — 3,5 б/к; 107, 120-мм мин — 0,6 б/к; пушечных снарядов 45, 122-мм — 4 б/к; 76 ПА и ДА, 122, 152-мм, 37 и 76-мм зенитных — 2 б/к.

Горюче-смазочных материалов фронт имел для наземных войск на 2–4 суток, для ВВС — на 14 дней; продфуража — 16 сутодач; сено, овес, мясо заготавливалось из местных средств в достаточных количествах[73]. Однако если учесть, что уже с 15 сентября части противника вышли на тылы войск ЮЗФ, то эти данные не отвечали истинному состоянию обеспеченности войск.

С 16 по 20 сентября произошло расчленение войск фронта на различные группы (очаги) ввиду вклинения на различных направлениях сильных группировок противника.

Основных очагов, где стихийно скопились наши войска, к 20 сентября образовалось шесть.

Очаг № 1 — из остатков 26-й армии в районе 20–30 км к северо-востоку от Золотоноши; этот очаг, постепенно сокращаясь, держался до 24 сентября, пытаясь пробиться на восток в районе Оржицы.

Очаг № 2 — из остатков 37-й и 26-й армий в районе 40–50 км к юго-востоку от Киева; этот очаг также держался до 23.09.

Два очага № 3 и № 4 — остатки 5-й, 21-й армий, это была так называемая «Пирятинская группа», которая вела борьбу до 23.09 в районе 20–30 км к юго-востоку и востоку от Пирятина, в непосредственной близости от кольца окружения.

Очаг № 5 — из остатков 37-й армии в 10–15 км к северо-востоку от Киева, продержавшийся до 21.09, и очаг № 6 — в районе Яготина.

История отметит исключительную стойкость очагов № 1 (26-я армия) и № 6 (по-видимому, остатки 37А) в районе Яготина, сумевших организованно продержаться в кольце немецкого окружения до 24–26 сентября.

После доведения приказа на отход, который был разработан в штабе ЮЗФ, в армиях началась его реализация.

Полковник Захватаев (один из работников штаба ЮЗФ. — Примеч. авт.) впоследствии вспоминал, что он довольно быстро разыскал штаб 21-й армии и лично передал приказ командования фронта генерал-лейтенанту В. И. Кузнецову. Командующий армией без промедления поставил задачи своим корпусам. Переправившись через реку Удай севернее Пирятина, они должны были пробиваться на восток, держа направление между Ромнами и Лохвицей. Кузнецов вместе со штабом армии решил следовать в конном строю вслед за 66-м стрелковым корпусом.

Рано утром 18 сентября колонна управления армии во главе с генералами В. И. Кузнецовым, В. Н. Гордовым и дивизионным комиссаром С. Е. Колониным под прикрытием стрелковых подразделений преодолела сопротивление мотопехоты одной из танковых дивизий Гудериана и, форсировав реку, устремилась на Озеряны.

Днем в районе Белоцерковцев, у глубоких балок, враг снова преградил ей путь, поэтому пришлось организовать круговую оборону. С наступлением темноты командующий армией повел подразделения на прорыв. Осветительные ракеты превратили ночь в день. Враг открыл ураганный огонь из пулеметов, минометов и орудий, но и на этот раз колонне удалось прорваться.

Генерал-лейтенант В. Н. Кузнецов, преодолев все препятствия, все же вывел группу своих войск из вражеского кольца. Этому способствовал удар 2-го кавкорпуса генерала П. А. Белова, усиленного танковыми бригадами резерва Ставки. Кавалеристы и танкисты стремительно атаковали Ромны, где находился штаб Гудериана. Вот что он писал об этом: «18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны… Свежие силы противника — 9-я кавалерийская дивизия и еще одна дивизия совместно с танками — наступали с востока на Ромны тремя колоннами»[74]. Гудериан вспоминал, что он с верхнего этажа самого высокого здания города своими глазами видел атакующих — они были от него всего в 800 метрах. Нервы у германского генерала не выдержали, и он вместе со штабом перебазировался в Конотоп.

Значительно труднее сложились условия для выхода из окружения сильно истощенных войск 5-й армии. Генералу Потапову не удалось организовать общий отход в направлении Лохвиц: слишком сильно наседал противник. Части 15-го стрелкового корпуса были оттеснены на юг и вынуждены были во главе с генерал-майором К. С. Москаленко пробиваться самостоятельно. Части 31-го стрелкового корпуса генерала Н. В. Калинина попытались расчистить дорогу Военному совету и штабу, но на реке Удай не смогли преодолеть сильную оборону 4-й немецкой танковой дивизии. Управление армии вынуждено было присоединиться к находившемуся в этом районе второму эшелону штаба фронта и повернуть вместе с ними на юг, на Пирятин.

Командующий 26-й армией генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко получил во второй половине ночи на 18 сентября приказ на выход из окружения. Он пригласил к себе членов Военного совета Д. Е. Колесникова и В. С. Бутырина (бывшего секретаря Николаевского обкома КП(б)У), начальника штаба полковника И. С. Варенникова, начальника артиллерии полковника П. С. Семенова, начальника политотдела полкового комиссара И. В. Заковоротнего и начальника Особого отдела П. В. Ватиса. После короткого обсуждения создавшегося положения Костенко принял решение отвести войска под прикрытием арьергардов на реку Оржица и с этого рубежа организовать прорыв в направлении на Лубны, навстречу наступавшим с востока 5-му кавкорпусу генерала Камкова и танковым бригадам 38-й армии. Отдав приказ дивизиям, командарм со своим штабом двинулся в город Оржицу, куда стягивались все войска.

Маленький украинский городок до предела был забит машинами и обозами. Приказав небольшому отряду И. И. Алексеева прикрыть город, командующий приступил к созданию ударной группировки. Без средств связи это было трудным делом. К тому же надо было постоянно заботиться об открытых флангах армии, на которые с севера давили войска Гудериана, а с юга — части 17-й немецкой армии.

26-я армия командарма генерал-лейтенанта Костенко вплоть до 23 сентября поддерживала радиосвязь с главкомом ЮЗН, со Ставкой ВГК и поэтому была ориентирована в обстановке. Свой отход эта армия в составе остатков пяти стрелковых дивизий начала 19 сентября, выдвинув отряд под командой генерал-майора Усенко (часть сил 289 сд и других сд) с задачей захватить переправы через реку Сула и реку Удай на фронте Оболонь, Лубны, Пирятин. «Пробиваемся в общем направлении Лубны, Миргород», — так формулировался общий замысел отхода в донесении командарма-26 генерала Костенко от 19.09 на имя начальника Генштаба.