Любишь – беги - Алиса Эмс

Женщина долго решала, как ей быть. Не знаю, растрогал ли ее мой потерянный вид или комплимент ее растениям, но она, сдвинув брови, сняла-таки телефонную трубку с допотопного аппарата и набрала заветный номер. Ожидая ответа, женщина то и дело качала головой и посылала мне взгляды, полные безнадежности и сожаления. Но, на мое счастье, ей, наконец, ответили. С расстояния двух метров я услышала громкое и отрывистое «Алло!».

— Владислав Эдуардович, здравствуйте, это из института! Извините за беспокойство, но здесь вас разыскивает девушка. Говорит, это очень важно.

Она выслушала ответ и удовлетворенно кивнула.

— Вот и я то же самое сказала. Будете в конце сентября. — Последние слова она адресовала мне.

Но я не могла лишиться последней надежды и взволнованно воскликнула:

— Скажите, что это Эмма! Эмма Верес!

Видимо, мой отчаянный возглас услышал и Владислав Эдуардович, потому что секундой позже женщина протянула мне телефон, удивленно взметнув брови:

— Он просит вас.

Одним прыжком я преодолела отделяющее нас расстояние и выхватила старомодную тяжелую трубку из ее рук.

— Влад, мне очень нужно встретиться с вами. Пожалуйста!!!

Он помолчал немного.

— Это невозможно, Эмма. Я сейчас на Алтае.

Я устало прислонилась к стене. Мой план по воссоединению семьи трещал по швам.

Я чувствовала себя так, словно осталась одна в целом мире, и эта непроглядная обреченность заставила меня заявить:

— Тогда я приеду к вам.

Какая теперь разница: Новосибирск или Алтай? Я была не в той ситуации, чтобы выбирать, где скрыться.

Женщина даже не старалась делать вид, что не слушает наш разговор, она внимательно следила за мной, а после последней фразы всплеснула руками и неодобрительно зацокала языком. Между тем, Влад тоже не был в восторге от моих слов.

— Эмма, тут далеко не курорт. Дорога тяжелая, условия — спартанские. Тебе не стоит ехать сюда, — всячески открещивался от меня Влад, но я не собиралась сдаваться.

— Я не уйду из вашего института, пока вы не разрешите мне приехать, — набравшись наглости, сообщила я. — У меня к вам предложение. Я должна вас увидеть!

Вероятно, Влад решил, что мое важное дело касается медальона, и без лишних слов назвал адрес. Я вернула телефон женщине, и она смерила меня осуждающим взглядом, что мало заботило меня сейчас. Поблагодарив ее, я вышла из института и снова отправилась на вокзал.

Только к ночи я добралась до Горно-Алтайска, и это был еще не конец путешествия. Следующий мой автобус отправлялся ранним утром. Я купила билет, получив дополнительно специальный пропуск, необходимый для въезда в приграничный Кош-Агач, поселок, в котором ждал меня Влад. Точнее, вынужден был ждать. Не важно.

На улице шел проливной дождь, и было довольно прохладно. Я порадовалась, что в сумке, собранной наспех, оказалась теплая кофта. Устроившись на жесткой лавке в здании автовокзала, я коротала время, придумывая, что такого важного можно сказать Владу, чтобы остаться у него. Если он столько лет игнорировал мое существование и при встрече скрыл наше родство, то, скорее всего, мои попытки обрести дядю могут оказаться напрасными. Но я отчаянно нуждалась в помощи, и, так уж случилось, что этот, по сути, чужой человек стал моей последней надеждой, а, значит, мне, во что бы то ни стало, нужно было каким-то образом уговорить его приютить меня.

Я сняла с шеи медальон Арделла, подумав о том, что Влад ни в коем случае не должен увидеть его. Конечно, он сразу поймет, что это совершенно другой медальон, ведь на нем не было древних символов, но мне совсем не хотелось снова придумывать небылицы, объясняя, каким образом появилась эта копия. Мне было стыдно, что пришлось обмануть Влада, но я хранила не свою тайну. К тому же, признавшись в потере медальона, я не так уж далека была от истины. Поглаживая блестящую поверхность драгоценного сердечка, я погрузилась в воспоминания и, наверное, задремала.

Мне снилась залитая солнцем поляна. Вокруг щебетали птицы, а теплый ветер ласково перебирал ветви деревьев, кольцом обступивших поляну. Я шла по мягкой траве к густому лесу. Откуда-то издалека доносилась прекрасная песня, слов которой я не понимала, но все равно была очарована ею и шла на эти чудесные звуки. Внезапно я увидела Арделла. Он возник передо мною словно ниоткуда. Его взгляд был полон боли и упрека. Он протянул ко мне руки, но я остановилась. Арделл печально улыбнулся и шагнул мне навстречу. Я, проклиная себя, отступила на шаг. Тогда он тихо сказал:

— Эмма, вернись. Вернись ко мне.

Порыв ветра волной всколыхнул траву между нами, и луговые цветы, склонились друг к другу, образуя разноцветную яркую надпись «Эмма». Я отступала назад, и горькие слезы обжигали мое лицо…

— Девушка!

Меня трясли за руку.

— Вы уронили, девушка! Возьмите!

Я открыла глаза, и с ресниц сорвались теплые слезинки. Надо мной склонился пожилой алтаец. На его протянутой ладони лежал мой медальон. Я поспешно забрала его и надела на шею, надежно спрятав под майкой.

— Спасибо большое, — сказала я, смахнув слезинки.

— Не за что, — кивнул мужчина и присел рядом со мною. — Смотрю вот — выпало, я и поднял. Красивая штука. Далеко едете?

— В Кош-Агач.

— А-а, — протянул он. — Туристка?

— У меня там дядя работает на раскопках.

Алтаец удивленно поднял брови.

— Плато Укок?

Я неуверенно кивнула.

— Думаю, да.

— Там не проводятся раскопки! Мы добились того, чтобы всех археологов выгнали! — раздраженно воскликнул алтаец. — Да, теперь у них есть официальное разрешение, но пусть только сунутся! Мы не позволим!

Его раскосые глаза гневно сверкали, и я поспешила успокоить его:

— Вообще-то, я не знаю наверняка. Я даже не уверена, работает ли он на раскопках. Он, кажется, историк, поэтому я предположила…

Мой сосед возмущенно перебил меня:

— Это наш край, и незачем сюда лезть, кому не следует! С тех пор, как нашли гробницу принцессы и увезли ее от нас, много плохого случилось. Даже, когда Кадым вернули, ничего не наладилось. Ваши археологи нарушили ее покой, осквернили древнюю могилу, а мы теперь расплачиваемся! Природа гневается, кто теперь защитит наш народ?! Ездят они, ездят!!!

Я не знала, что ответить этому человеку. Когда-то отец рассказывал мне, что алтайцы считали принцессу Кадым своей прародительницей. Они поклонялись ей и верили, что она защищает их край. Поэтому эмоции старого алтайца были мне вполне понятны. Мужчина поднялся, подхватил свою потрепанную сумку и, проклиная археологов, двинулся к выходу. Я проводила его взглядом и задумалась о своем сне. Он был настолько реальным, что я до сих пор чувствовала запах душистых цветов. И голос Арделла все еще звучал в моей голове. Я тщательно перебирала в памяти каждую мелочь и не заметила, как наступило влажное холодное утро.