Несносная девчонка - Элизабет Роллз

Леди Фэрбридж залилась смехом.

– Ну-ну, дорогая! Не стоит удивляться. В деревне подобные вещи не утаишь. Моя кузина, леди Станоп, рассказала мне.

Она продолжала трещать, перечисляя выгоды, которые сулит девушке приличное приданое, и Крессида, содрогаясь в душе, поняла, что это означает: дочка священника превратилась в завидную дебютантку, за которой охотятся знатные холостяки и их мамаши. Неужели десять тысяч фунтов – достаточная приманка, на которую может клюнуть даже виконт? Наверное, сплетники преувеличили размер приданого.

– Но наследство невелико, – сказала она. – Всего десять тысяч фунтов.

Леди Фэрбридж эта сумма нисколько не смутила.

– Конечно, невелико, дорогая. Но оно очень кстати. – Она заговорщицки улыбнулась. – Я, разумеется, знаю, какая девушка нужна Эндрю. Мне очень важно, чтобы он обзавелся семьей и чтобы у него появился наследник. Поэтому в браке необходим правильный выбор.

С появлением леди Резерфорд разговор перешел в другое русло.

Мэг не переставала удивлять Крессиду. Теперь она являла собой блистательную хозяйку дома. Она была обворожительна и приветлива, но в то же время сдержанна и умело избегала настырных вопросов леди Фэрбридж, не упуская случая дать понять, что Крессида – ее близкая подруга.

Наконец, леди Фэрбридж встала, собираясь уходить.

– Я была так рада повидать вас, Крессида, милочка. Не проводите ли меня до кареты?

Крессида пришла в ужас и не сумела быстро придумать отговорку. Пока они шли к парадной двери, леди Фэрбридж болтала о том, с каким вкусом обставлен особняк, а в холле, с деланным смехом произнесла:

– Милая Крессида, надеюсь, вы забудете нашу маленькую размолвку. Дорогой Эндрю… Я и не думала, что он так постоянен в своей привязанности! Но он не изменил своего решения, поэтому я больше не возражаю и рассчитываю на то, что вы его простите и… и, ну, вы понимаете.

У Крессиды к горлу подступила тошнота. Она уже была готова дать резкую отповедь, но, увидев лакея, который с невозмутимым лицом открывал дверь, спохватилась. Только бы до Джека не дошел хотя бы намек на этот разговор. Придется придумать способ избавиться от домогательств Эндрю. Она заставила себя улыбнуться и сказать на прощание какие-то ничего не значащие слова.

Крессида вернулась в гостиную. Мэг сидела на диване и обмахивалась газетой.

– Ух! Зачем она льет на себя столько духов? Но по крайней мере уже одна мамаша с завидным сынком вас обхаживает! Правда жаль, что это именно она.

– Разве все матери так поступают?

Мэг засмеялась.

– Обычно они беспокоятся о младших сыновьях, которых надо удачно женить. Но вы можете дать ему понять, что не собираетесь отвечать на его ухаживания. Или я попрошу Марка это сделать. Джека лучше не вмешивать – он последнее время чересчур нервный.

Крессида замялась.

– Мэг, я думаю, что сейчас будет лучше не отвергать ухаживания лорда Фэрбриджа. Марк может проговориться Джеку, а тот не заставит себя долго ждать.

– Вы уверены? – с беспокойством спросила Мэг.

– О, да, – улыбнулась Крессида. – Не стоит обижать леди Фэрбридж. Я думаю, что теперь Эндрю отнесется ко мне более уважительно. Беспокоиться не о чем.

Спустя месяц Джек сидел в библиотеке «Брукса»[6] и постепенно закипал от злости. Марк до сих пор не появился. Черт побери, где его носит? Наверняка два часа возится со своим галстуком!

– Ты не спешишь, – проворчал он, когда приятель наконец появился.

– Сплетни не утихают, – сказал Марк, не обращая внимания на сердитый тон Джека, и уселся в кресло. – Две или три дамы интересовались, как долго Мэг будет опекать мисс Брамли.

– Клянусь, я его убью! – заявил Джек.

– Тише!

Этот негодующий возглас раздался из другого угла комнаты, где несколько завсегдатаев вели политическую беседу за дружеской игрой в кости.

– Ты мешаешь игре, старина, – заметил Марк, – а может, даже политике страны, хотя, как мне кажется, первое чревато более серьезными последствиями.

Несмотря на гнев, Джек рассмеялся:

– Да ты пытаешься меня отвлечь.

– Кажется, мне это удалось, – ответил Марк. – Бросая вызов Фэрбриджу, ты, возможно, получишь удовлетворение, но Крессиде не поможешь, так как тем самым подтвердишь слухи.

– Согласен. Пожалуй, придется придумать другой повод, чтобы всадить в него пулю. Что ты предложишь?

– Только без экспромтов.

– Черт возьми, Марк! – Голос Джека звучал кровожадно. – Ты сам едва не высек хлыстом Уинтерберна, когда тот пытался увести у тебя из-под носа Мэг! А мне предлагаешь сидеть и ждать, когда ублюдок Фэрбридж погубит Крессиду?

Марк помолчал, затем спокойно сказал:

– Джек, возможно, на этот раз он действительно хочет жениться. Обстоятельства изменились. Ты не думаешь, что его прельстило приданое?

Джеку стало тошно. Сначала ему и в голову не приходило, что Фэрбридж отважится снова преследовать Крессиду. Она его не поощряла, но и не расхолаживала. Девушка улыбалась ему, танцевала с ним и гуляла в парке, как и с десятком других поклонников. Но остальные кавалеры оказывали внимание не только Крессиде, а Фэрбридж – исключительно ей.

Затем поползли слухи, собственно, просто предположения, что мисс Брамли не совсем та, за кого себя выдает, и что «бедняжка Джек Гамильтон и Резерфорды были обмануты». Ничего определенного, что дало бы возможность отомстить.

Мысль о том, что Крессида может принадлежать другому, ужасала Джека, а когда он думал, что этот другой – Фэрбридж, ему становилось дурно.

Джек сделал большой глоток бренди и немного расслабился. Собственная беспомощность его бесила. Если бы только она вышла за него замуж! Они сейчас сидели бы дома, в библиотеке! Правда Джек сомневался, занимались бы они разбором и описанием книг. Скорее перешли бы к практическому изучению Овидия. Джек застонал. Он жаждал ее любви.

Марк сделал знак лакею.

– Еще бутылку бренди, пожалуйста. И бокал.

– Благодарю, – угрюмо произнес Джек. – Раз я ничего не могу изменить, то напьюсь.

Марк усмехнулся.

– Сомневаюсь, что треть бутылки свалит тебя с ног.

– Треть? Что ты хочешь сказать? А, привет Тоби. – Джек заставил себя приветливо улыбнуться шурину Марка. – Я и не знал, что вы в Лондоне.

Сэр Тоби Карлтон уселся в кресло и, поморщившись, бросил взгляд в дальний угол.

– О боже. Как бы они не переусердствовали. Одновременно игра и политика. – И, повернувшись к Джеку, ответил: – Я приехал сегодня утром.