100 миллионов морских свинок - А. Каллет

в том числе и несовершенным и неполным стандартам Управления, а также каким-либо производственным и торговым стандартам. Единственное, что от них требуется – не содержать известных ядовитых или вредных ингредиентов. При таком подходе считается возможным так изменять состав и добавлять столько других веществ (требуется лишь, чтобы они не являлись ядовитыми по своей природе, и чтобы их ядовитость была доказана) в такие основные пищевые добавки, как джем, что, без какого либо надзора за процессом, они становятся промежуточными пищевыми продуктами вроде сиропа или конфет, в которых содержится так много сахара, глюкозы, пульпы, пектина или какого-нибудь другого вещества, что они являются непригодными для безопасного массового потребления; это приводит к тому, что люди, которые потребляют количество джема, которое считают безопасным для своего здоровья, на деле потребляют вдвое большее количество сладкого, если они употребляют эти заменители или консервы с искусственными пищевыми добавками. Закон не только практически освобождает продукты с отличительными названиями от контроля в соответствии с положениями этого статута, но и разрешает широкую продажу различных веществ, полезных для одних людей и вредных для других, под одной маркой – ведь для этой категории товаров не предусмотрено никаких пищевых стандартов. Таким образом, «салатное масло» или «заправка для салата» или заменитель свиного сала и саломас могут содержать или не содержать хлопковое масло. А может быть и так, что в июне они его содержат, а вот в феврале нет. Некоторые люди не переносят хлопковое масло, для кого-то оно даже вредно, однако Управление никоим образом не помогает потребителям избегать содержащих его продуктов . Но, разумеется, чиновники могут возразить, что потребителю ничто не мешает в течение года или двух поизучать пищевую химию и установить у себя дома сложный в обращении и дорогостоящий аппарат, с помощью которого возможно отличить один съедобный ингредиент от другого.

*Так трактуют закон представители Управления по санитарному надзору. Юрист, тщательно изучивший дела, связанные с положениями Закона о продуктах питания и медикаментах, настаивает на том, что она является неверной, и что чиновники предпочитают игнорировать возлагаемую на них законом ответственность.

Опять таки, производителю продуктов питания, желающему обойти требования, предъявляемые к консервам, всего-то и надо, что найти способ «упаковывать» свой товар таким образом, который никак не регулируется. Например, можно продать свои товары группе потребителей, приобретающих их наравне с обычными консервами, однако если продавец упаковывает свой товар в вёдра, баночки, кеги, бочонки или бочки, то на него не распространяются правила Закона о продуктах питания и медикаментах, применимые к его конкурентам. Похожая ситуация имела место и в ранние дни попыток правоприменения Закона, когда упаковщики мяса избегали указания массы нетто на упаковке не смотря на требования закона, утверждая в судах, что завёрнутая в бумагу ветчина или ломтики бекона не являются «продуктами питания в упаковке» в том понимании, которое приводится в тексте Закона.

Одним из самых слабых мест правовой системы, управляющей оборотом продуктов питания и медикаментов, является поправка, которая принималась с целью устранения пробела в законе, появившейся из-за решения Верховного суда от мая 1911 года. В соответствии с этой поправкой, неправильно маркированным считается любое лекарственное средство, в отношении которого заявлялись как ложные, так и мошеннические лечебные, профилактические или смягчающие (течение болезни) свойства. В исходном Законе открыто признавалось, что доказать намерение (в упомянутом выше значении «мошеннический») очень сложно, а часто и вовсе невозможно; так что для того, чтобы исключить возможность избежания ответственности подсудимым посредством заявления об отсутствии умышленного стремления ввести покупателя в заблуждение, в процессе голосования Конгресс отверг поправку, в соответствии с которой предполагалось введение в текст определения элементов состава преступления слова «умышленно». Будь это слово добавлено в текст закона, то оно бы давало обвиняемому возможность снять с себя ответственность во всех делах, в которых органы государственной власти были бы неспособны доказать наличие у него действительного намерения совершить неправомерные деяния.

Однако более поздняя поправка о патентованных лекарственных средствах, отражающая рост превосходства производителей продуктов питания и медикаментов над законом о лекарственных препаратах, сформулирована так, что для признания виновности требуется не только несоответствующая маркировка лекарственного препарата, но и доказательство того, что при его продаже производитель имел злой умысел. Разумеется, при таком подходе невозможно привлечь к ответственности производителя за несоответствующую маркировку и продавца за преднамеренное введение в заблуждение о свойствах товара – а именно такую комбинацию они часто и используют, в итоге чего потребители оказываются обмануты точно также, как если бы несоответствующая маркировка и преднамеренное введение в заблуждение о свойствах товара было предпринято одним и тем же лицом. Невозможно что-либо предпринять и против производителя, достаточно умного для того, чтобы несоответствующе маркировать свои товары, при этом избегая таких деяний, которые могли бы предоставить доказательства их деятельности «при отсутствии обоснованного сомнения», требуемых для успешного судебного преследования.

Продажа трудновыявляемой и смертельно ядовитой воды с радием, о которой говорилось в одной из предыдущих глав, считалась абсолютно законной из-за другого большого пробела в законе, однако Управление «в связи с финансовым положением правительства» не рекомендует «в настоящий момент» издания законов с целью предотвращения междуштатной торговли подобными продуктами, а также сотнями других ядов. Такого мнение доктора Данбара, заместителя начальника Управления по санитарному надзору, считающего, что Министерство финансов не может не способно справиться с предотвращением смерти граждан и налогоплательщиков от воды с радием и других смертельно опасных товаров, оборот которых на данный момент не регулируется законом, и являющегося типичным представителем носителя мнения, распространённого среди политиков в Вашингтоне и столицах штатов, о том, что поражение, каким бы серьёзным оно ни было, не имеет значения, если это малоизвестное поражение, о котором общественность по большей части не знает, и за которое, соответственно, не может винить правящую партию. Миллионы слышали о смертях вследствие употребления воды с радием (как и о имевшем место несколько лет назад смертельном отравлении нескольких работниц, изготавливавших светящиеся в темноте от радиевой краски часовые циферблаты), но лишь немногие осознали, что за невежеством и мошенничеством продавцов от всех болезней стоит некомпетентный, безразличный и достаточно хладнокровный государственный режим, нежелающий действовать в условиях какой бы то ни было общественной необходимости, если только общественное мнение, включая мнение наиболее влиятельных коммерческих предприятий, чьи интересы затрагивает тот или иной вопрос, не будет требовать вмешательства со стороны государства. Сведущие в данном вопросе люди были уверены, что смерть Баерса оказалась достаточно скандальной, чтобы шокировать Управление по санитарному надзору и побудить его к действию. Однако мы в очередной раз недооценили безразличие Управления к общественному здоровью и самодовольство,