41 - 58 Хроника иной войны - Александр Викторович Горохов

2-й Танковой группе приходилось буквально продавливать оборону противника при поддержке пехоты 2-й полевой армии. И постоянно огрызаться, отражая фланговые удары.

Подкачали и «эксперты Геринга», оказавшиеся неготовыми драться на равных с новейшими русскими самолётами, ранее не встречавшимися на фронте. Да, сталкиваясь в воздухе с устаревшими бипланами И-153 и известными по войне в Испании «Крысами» И-16, они демонстрировали превосходство. Чаще всего, выходили победителями и из схваток с новыми Як, Миг и ЛаГГ. Но как только в небе появлялись немногочисленные тупорылые «лавочкины» с устаревшими моторами воздушного охлаждения (Гудериану довелось видеть обломки одного из этих самолётов) или, не приведи Всевышний, реактивные истребители со стреловидными крыльями, как от хвалёных птенцов рейхсмаршала летели перья.

Были опасны реактивные самолёты и особенно — бронированные штурмовики «Илюшин» и для танков. 3,7 см пушка первых пробивала верхнюю броню «роликов» в случае захода на танковую колонну в пологом пикировании, а вторые вываливали на колонну ливень мелких бомб, тем не менее, способных прожигать броневые плиты, как очень редкие в Вермахте противотанковые снаряды «с чёрной головкой». И даже попав под очередь «Эрликона», продолжали лететь, как ни в чём не бывало. Генерал даже слышал, что солдаты присвоили этим «летающим танкам» имя «Чёрная смерть», как называли в Средние века чуму.

— Вы — едва ли не единственный, кто сумел порадовать меня прекрасными успехами в течение последнего месяца.

Да уж! Очередной штурм единственного русского незамерзающего северного порта Мурманск закончился неудачей. Присланный в Санкт-Петербург русский генерал Жуков, три года назад разгромивший японцев на реке Халхин-Гол и недавно проведший блестящий контрудар под Ельней, за считанные дни сумел остановить наступление фон Лееба на город всего в 30–50 километрах от его окраины. Пусть доблестным германским солдатам и удалось в двух или трёх местах перерезать железную дорогу, соединяющую две русские столицы, но окружения «колыбели революции», как любят называть этот город большевики, не получилось. За Красной Армией осталась ещё одна железная дорога, идущая вдоль Ладожского озера, что позволяет им подвозить подкрепления и вывозить из него гражданское население и даже производящееся в Ленинграде оружие.

Войска фон Бока продолжают топтаться под Смоленском, ведя ожесточённые бои немногим восточнее этого города, называемого «ключом к Москве». Основная причина этой задержки — тот самый разворот 2-й Танковой группы на юг. В противном случае, канонада звучала бы уже на окраинах русской столицы. Впрочем, помимо ведения позиционных боёв, фон Бок активно пополнял потрёпанные за время наступления от границы дивизии. Если Гудериану, пусть и с огромными потерями, но удалось сохранить собственные танковые дивизии, то находящаяся в распоряжении Группы Армий «Центр» 3-я Танковая группа Гота лишилась сразу двух дивизий, полностью выбитых во встречном бою при прорыве обороны русских южнее Великих Лук.

Пожалуй, говоря об успехах, фюрер имел в виду продолжающееся наступление на Юге Украины. Но успехи там весьма относительные. Пусть войскам фон Рунштедта и удалось 5 октября ворваться в Днепропетровск, а действующему на южном фланге Группы Армий «Юг» Манштейну захватить плацдарм на восточном берегу в нижнем течении Днепра, но в тылу этой Группы Армий продолжает обороняться крупный русский порт Одесса, отвлекая на себя не менее 18 немецких и румынских дивизий. Красные же при отступлении успели взорвать в Днепропетровске оба моста, и теперь, после форсирования реки, придётся возводить понтонные переправы с весьма ограниченной пропускной способностью. Либо ждать, пока 17-я армия возьмёт русскую гордость, Днепровскую гидроэлектростанцию в районе Запорожья.

Или Гитлер намекает на то, что навстречу Гудериану двигались остатки Танковой группы Клейста и части 6-й полевой армии фон Рейхенау, занявшего оставленный русскими Киев? Точнее, пытались догнать отходящую с арьергардными боями 26-ю армию красных. Ну, да, именно подчинённый Рунштедту 4-й воздушный флот записал себе на счёт уничтожение в результате бомбового удара штаба русского Юго-Западного фронта во главе с его командующим генералом Кирпоносом 30 сентября. Но даже это не вызвало дезорганизации управления фронтом, которое до прибытия нового командующего, бывшего наркома обороны Семёна Тимошенко, взял на себя ответственный за Южный театр военных дел маршал Будённый. После этого линия фронта на Левобережной Украине в целом стабилизировалась в ожидании завершения операции по очистке Правобережья от противника.

— Вот теперь, Гудериан, уже ничто не мешает нам добить большевиков в их логове! И у вас появится реальная возможность первым ворваться на улицы русской столицы.

— К своему величайшему сожалению, мой фюрер, я не смогу этого сделать.

Гитлер уже привык к тому, что Гудериан регулярно пытается противоречить ему, но в данном случае он просто остолбенел. А «Быстроногий Гейнц», дабы избежать вспышки неконтролируемой ярости «вождя германской нации», продолжил спокойным тоном:

— Мне нечем наступать на Москву. В подчинённой мне Танковой группе едва ли наберётся танков на одну дивизию: именно такова цена попытки окружения русского Юго-Западного фронта и уничтожения части сил их 5-й и 21-й армии. 2-й Танковой группе срочно требуется пополнение как материальной частью, так и живой силой. Без этого я рискую не дойти не только до Москвы, но даже до Тулы.

* * *

— Товарищ министр обороны, к вам просится на приём товарищ Жуков.

— Кто? — удивлённо оторвал голову от бумаг Рокоссовский.

Жуков — не самая редкая русская фамилия, но первой была мысль о ТОМ САМОМ Жукове, с которым они знакомы ещё с 1924 года, с учёбы в Высшей кавалерийской школе.

— Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков, — вытянувшись в струнку, отрапортовал помощник.

Удивляться действительно было чему. После снятия с должности Хрущёва, удавшегося именно потому, что Георгий Константинович, яростно поддерживавший этого политического проходимца, не успел исполнить его просьбу и подвезти в Москву лично преданных Никите партийных работников, отношения между двумя маршалами испортились. При посадке самолёт, в котором летел министр обороны, потерпел аварию, и Жуков оказался в госпитале с переломом позвоночника. А его заместитель Константин Константинович Рокоссовский этого указания Первого секретаря ЦК партии не исполнил. Причём не только из-за того, что был настроен против Хрущёва. Даже если бы хотел, то не успел бы этого сделать: слишком много забот навалилось после известия о том, что непосредственный начальник не в состоянии исполнять свои обязанности.

Расследование выявило, что имел место отказ техники: из-за скрытого дефекта подломилась стойка шасси, самолёт, зацепившийся крылом за взлётную полосу, принялось крутить на «взлётке». Несколько сопровождавших маршала в поездке получили серьёзные ушибы и переломы конечностей. А вот Георгию Константиновичу не повезло: перелом позвоночника и необходимость до конца жизни передвигаться в кресле-каталке.

Как только медики позволили, Константин Константинович приехал к Жукову в госпиталь, но тот, уже поставленный в известность о том, что Хрущёв отправлен на пенсию, а страной руководят «сталинские кадры», в хорошо всем знакомой манере наорал на визитёра, обвинив нового министра и вообще «заговорщиков» во всех смертных грехах. Конечно, Рокоссовский понимал, что его давний товарищ мог это наговорить в запале — сдержанностью он не мог похвастаться никогда — и решил, пока гнев «Маршала Победы» не потухнет, воздержаться от общения с ним.

После выписки из госпиталя Жукову выделили дачу в Подмосковье, где он жил с женой Александрой Диевной и младшей дочерью от неё Эллой. Жил тихо, гостей принимал редко. Как докладывали чекисты, «присматривающие» за ним, очень тяготился неожиданно наступившей беспомощностью и не хотел её демонстрировать посторонним. А поскольку деятельная натура не позволяла сидеть без дела, занялся написанием мемуаров. Насколько далеко продвинулась эта работа, сказать было сложно, но адъютант, которого в виде исключения сохранили за маршалом, постоянно ездил в столицу и привозил оттуда книги и копии архивных документов.

За прошедший после авиакатастрофы год Георгий Константинович ни разу никого из находящихся у власти ни о чём не попросил. Даже инвалидную коляску, в которой теперь передвигался, «выписал» из Америки через знакомых, служащих в министерстве иностранных дел. И вот — такой неожиданный визит!

Министра, вылетевшего в приёмную, встретил колючий взгляд человека, который в разное время был и его начальником, и его подчинённым. Взгляд… А вид? Парадный маршальский мундир со всеми наградами, советскими и иностранными, над которыми ровным рядком тянется «строчка» из четырёх звёзд Героя Советского Союза. Единственный в СССР четырежды Герой! Пусть последнюю «Звёздочку» получил меньше двух лет