Молитвы разбитому камню - Дэн Симмонс

У Сири было восемнадцать кораблей. Ей принадлежал флот из двенадцати быстрых катамаранов, которые сновали с товарами между странствующими островами архипелага и Родными островами. Две прекрасные гоночные яхты, которые выходили в море лишь дважды в год — чтобы выиграть регату Основателей и Заветную гонку. И еще четыре старые рыбацкие лодки — непритязательные и нескладные суденышки в хорошем состоянии и на плаву.

Теперь эта флотилия пополнилась еще и батискафом. Но мы отправились в плавание на старой посудине под названием «Джинни Пол» и вот уже почти неделю рыбачили вдвоем на отмелях в экваториальных водах. Забрасывали и тянули сети, расхаживали по трюму, заваленному вонючей рыбой и хрустящими под ногами трилобитами, боролись с волнами, снова забрасывали и тянули сети, по очереди несли вахту и в редкие минуты затишья засыпали, как усталые дети. Мне еще не исполнилось двадцати трех. Я считал себя человеком, привыкшим к тяжелому труду, — на «Лос-Анджелесе» приходилось много работать, к тому же почти каждую смену я по часу занимался на тренажере с силой тяжести в 1,3 g. Но теперь мои руки и спина нестерпимо ныли, ладони покрылись мозолями и волдырями. Сири только что исполнилось семьдесят.

— Марин, возьми рифы на фоке. Потом на кливере. А потом иди вниз и приготовь бутерброды. Побольше горчицы.

Я кивнул и отправился брать рифы. Уже почти двое суток мы играли со штормом в прятки — то шли впереди него, то закладывали галс и подставлялись ветру и волнам. Сначала я обрадовался этой передышке, ведь больше не нужно было беспрестанно забрасывать, вытягивать и штопать сети. Но через несколько часов адреналин иссяк, его сменили оцепенение, постоянная тошнота и жуткая усталость. Море и не думало смилостивиться над нами. Волны взмывали ввысь на шесть метров и более. Грузная неуклюжая старушка «Джинни Пол» качалась из стороны в сторону. Все вещи вымокли. Я сам вымок насквозь в трехслойном непромокаемом костюме. Сири так проводила свой долгожданный отпуск.

— Это еще что, — сказала она глубокой ночью, когда на палубу и исцарапанную пластиковую рубку обрушивались огромные волны. — Ты бы видел, что творится в сезон самумов.

На горизонте низкие облака сливались с серыми волнами, но море немного успокоилось. Я намазал горчицей бутерброды с говядиной и разлил по большим белым кружкам дымящийся черный кофе. Даже в невесомости и то легче было бы его не расплескать, чем на ходившем ходуном трапе. Сири молча взяла у меня полупустую кружку. Мы сидели, с наслаждением жевали говядину и пили обжигающий кофе. Я встал к штурвалу, а Сири спустилась вниз принести еще. Серый день незаметно тускнел, приближалась ночь.

Сири вернулась с кофе и уселась на длинную скамейку, которая опоясывала рубку.

— Марин, а что будет, когда запустят портал?

Я удивился. Мы почти никогда не обсуждали будущее присоединение Мауи Заветной к Гегемонии. Оглянувшись на Сири, я поразился: яркие огни приборной панели, озарявшие снизу ее лицо, превращали его в мозаику из теней и трещин, высвечивали скрывавшиеся под бледной, прозрачной кожей кости. Прекрасные зеленые глаза той Сири, которую я когда-то знал, тонули в непроглядной темноте. Резко выдавались острые скулы. Мокрые короткие седые волосы торчали в разные стороны. На дряблой шее, на запястьях проступали узлы сухожилий. Годы наложили на Сири свою печать.

— Ты про что?

— Что случится, когда они откроют портал?

— Ты же знаешь, что сказал совет. — Я говорил нарочито громко, как будто она плохо слышала. — Для Мауи Заветной начнется новая эра — эра торговли и технологий. Вам больше не нужно будет довольствоваться одним маленьким мирком. Вы станете гражданами, и все смогут пользоваться порталом.

— Да, — устало согласилась Сири. — Марин, все это я уже слышала. Но что будет? Кто первым явится к нам через этот портал?

Я пожал плечами.

— Думаю, сначала дипломаты. Специалисты-культурологи. Антропологи. Этнологи. Морские биологи.

— А потом?

Я молчал. Стемнело. Море почти успокоилось. Наша лодка сияла красными и зелеными ходовыми огнями. Мне было неспокойно, почти так же неспокойно, как два дня назад, когда на горизонте появились первые признаки шторма.

— Потом придут миссионеры. Нефтеразведчики. Морские фермеры. Застройщики.

Сири глотнула кофе.

— Я думала, экономика Гегемонии достаточно развита и не нуждается в нефти.

Я засмеялся и закрепил штурвал.

— Всем нужна нефть. Если она есть. Мы не сжигаем ее, если ты об этом. Но она нужна для изготовления пластика, синтетики, пищевой основы, кероидов. Двести миллиардов людей — знаешь, сколько им нужно пластика?

— А на Мауи Заветной есть нефть?

— Конечно. — Я больше не смеялся. — Под одними только Экваториальными отмелями огромные залежи — миллиарды баррелей.

— Как они будут ее добывать, Марин? Построят платформы?

— Да, платформы. Батискафы. Подводные колонии, где будут работать специальные рабочие с Бродяг и с Тау-Кита.

— А как же плавучие острова? Они ведь должны каждый год возвращаться на отмели, они там кормятся голубыми водорослями и оставляют потомство. Что станет с островами?

Я снова пожал плечами. Слишком много кофе — во рту остался горький привкус.

— Не знаю. Звездолетчикам особо много не говорят. Но во время первого перелета Майк слышал, что они планируют застроить как можно больше островов, поэтому некоторые удастся защитить.

— Застроить? — В голосе Сири впервые прозвучало удивление. — Как они собираются застраивать острова? Даже семьи основателей-колонистов, чтобы построить там древесные дома, должны спрашивать разрешение у морского народа.

Морской народ — так здесь называют дельфинов. Я улыбнулся. Жители Мауи Заветной так по-детски себя ведут, когда дело касается их распрекрасных дельфинов.

— Все уже решено. На ста двадцати восьми тысячах пятистах семидесяти трех плавучих островах, таких, где можно что-нибудь построить, земля давно распродана. Острова поменьше, наверное, уничтожат. Из Родных островов сделают зоны отдыха.

— Зоны отдыха, — повторила за мной Сири. — И сколько же людей из Гегемонии заявится сюда через портал для… отдыха?

— Поначалу? В первый год всего несколько тысяч. Пока действует только один портал, на острове двести сорок один, в торговом центре, — их будет немного. На следующий год, когда построят второй портал в Порто-Ново, — возможно, пятьдесят тысяч. Это будет довольно дорогое удовольствие. Всегда так бывает, когда новая колония присоединяется к Великой сети.

— А потом?

— Через пять лет? Построят тысячи порталов. Думаю, в первый же год, когда вы получите гражданство, сюда прибудут двадцать или тридцать миллионов поселенцев.

— Двадцать или тридцать миллионов.

Компас бросал отсвет на ее морщинистое лицо. Все еще очень красивое лицо. Не разгневанное и не потрясенное, как я боялся.